Дневник школьника уездного города N

Договорив, Валентина Борисовна с сыном зашли в подъезд. Я закрыл окно на балконе, направился к себе в комнату. В углу с разинутым ртом, будто от удивления, меня встретил пустой чемодан. Он с нетерпением ждет двадцать девятого августа, когда я запихну в него всю сваленную рядом одежду, отвезу на вокзал, по ступенькам вагона затащу внутрь поезда, и на следующий день спустя полторы тысячи километров вытащу в совершенно другом городе.

25 августа 2020. Вторник

– Поступил?!

Я слушал громкое дыхание Ани в телефонной трубке, сверху вниз пробегал глазами по светящемуся в темноте монитору и молчал.

– Не томи! Говори, что там?

Я молчал не для эффектной паузы. Я не мог оторвать глаз от того места в приказе о зачислении, где длинный список в алфавитном порядке доходил до буквы «Ч», и не верил, что там, сразу за неким Цирюльниковым, стояло мое имя. Несколько раз я гнал страницу вверх – в начало списка – и быстро, как по крутой лестнице, спускался по незнакомым фамилиям, боясь, что, когда дойду до того места, где только что видел себя, обнаружу пустую строчку.

– Кирилл, я сейчас умру от волнения! – закричала Аня.

Она привела меня в чувство.

– Да все в порядке, – сказал я как можно спокойней, изо всех сил стараясь сдерживать себя, хотя лицо растянуло от улыбки, сердце вытворяло кульбиты где-то под кадыком, а в голосе ясно проступало довольное похрюкивание. – Уже точно поступил!

Весь вчерашний день мы ждали приказы о зачислении из тех вузов, куда подали свои согласие. Аня сказала, что не может ничем заниматься, пока «не удостоверится собственными глазами», и поэтому осталась дома. Я же, чтобы не томиться пустым ожиданием, позаимствовал у Димы фотоаппарат (сам Дима тоже ежеминутно обновлял страницу браузера в ожидании списка поступивших) и до вечера бродил по городу, делая снимки памятных для меня мест.

Потом на сайте университета появились списки. У меня к этому времени как раз сел телефон, так что я поспешил домой. Не раздеваясь запустил компьютер, воткнул в телефон капельницу питательного шнура, чтобы реанимировать его как можно быстрее, и полез искать свою фамилию в перечне счастливчиков, зачисленных на первый курс бакалавриата. Через пару секунд из небытия возвратился телефон. О своем воскрешении он сообщил несколькими пронзительными СМСками – это Аня уже полчаса пыталась до меня дозвониться. Тут же телефон затрясся, на экране высветился Анин номер, и она без предисловий и приветствий выпалила:

– Поступил?!

О том, что что-то не так, я должен был догадаться сразу. Может, я и замечал странности в ее поведении в последнее время, но поглощенный поступлением в университет и предстоящим отъездом не придавал им большого значения. Аня стала более замкнутой. Менее разговорчивой. Я ловил ее на том, что мои слова она пропускала мимо ушей, а когда сама о чем-то рассказывала, то перескакивала с мысли на мысль, зачастую обрываясь на полуслове. Мы как будто поменялись ролями: теперь я постоянно говорил, а Аня, погруженная в собственные мысли, чаще молчала.

Но самое странное – это тема наших разговоров: выбор университета для поступления. Точнее, полное ее отсутствие. Если пару недель назад мы только об этом и говорили, то теперь, когда ничего изменить нельзя, мы к ней даже не приближались. Я вдруг понял, что не знаю, в какой университет поступала Аня. Она, конечно, как и все, отправила документы в пять вузов, но на каком в конце концов она остановилась? Как победителя олимпиады ее брали в любой вуз без экзаменов, так что в отличие от меня она не участвовала в общем конкурсе – она заранее знала, куда поступила. Почему не сказала?

Все эти мысли пронеслись у меня в голове вчерашним вечером, когда на вопрос Ани «поступил?» я сказал «да» и следом, не задумываясь, спросил: «А ты?» А она не ответила.

– Давай так, – сказала она. – Мы с тобой завтра встретимся. Я обо всем расскажу.

Какое-то время мы оба молчали. Я думал, она шутит – что-то вроде игры, как в таких случаях выражаются, набивает себе цену, пока она не прервала молчание словами:

– Нам надо поговорить.

Мы должны были встретиться возле ДК им. Горького. Перед этим я зашел к Диме отдать фотоаппарат – он увязался следом. Потом к нам прибавилась Арина (ее позвал Дима). Мимо к магазину за хлебом пробегал Виталик. Увидев нас, он остановился, мы разговорились, он остался. Как всегда из ниоткуда появился Эдик. Недалеко гуляли Миша с Сашей. Они тоже к нам присоединились. Когда к назначенному месту с опозданием на час пришла Аня, ее дожидался не я один, а добрая половина нашего класса.

Мы двинулись привычным маршрутом: мимо Диминого дома, мимо ДК Химиков, через городской парк с колесом обозрения к набережной Кубани, где вдали ниже по течению красной крышей торчала плотина. Все хвалились друг перед другом своими университетами: Дима – «Вышкой», Миша – «Физтехом», Саша – «Менделеевкой», Арина – «Плешкой», Эдик – «Губкой», Виталик – «Тимирязевкой». Все, кроме Ани. Она загадочно молчала до тех пор, пока на нее как следует не насел Эдик.

– Признавайся! – кричал он.