Дневник школьника уездного города N

Имя того утырка, с которым встречалась Аня, я выведал еще в середине недели. Сама она, конечно, не сразу призналась. Когда удавалось ненадолго оторваться от цепких Сашиных рук, я пытался намеками выведать у Ани ее избранника. Она делала вид, что не понимает.

Тогда я решил действовать иначе. Я вдоль и поперек исследовал ее странички в социальных сетях – перешерстил весь Инстаграм, облазил по всем закоулкам ВК и под микроскопом разглядел каждую деталь в Фейсбуке. Совместных с ним фоток она не выставляла. Тогда я запоминал всех парней, кто ставил ей лайки и комментировал фотки, переходил на их странички и искал ответные лайки от Ани. Нашлось четыре пересечения. Двое из них – наши одноклассники: Миша и Влад. С ними она встречаться не могла. Двоих других я не знал. Но у одного мне запомнилась куртка с меховым капюшоном на аватарке. Он стоял в ней на фоне заледенелой Кубани. Илья Лядов – его фамилия показалась мне смутно знакомой, но я не мог припомнить, где ее слышал прежде. У Ани в Инстаграме я остановился на фотке, где она, изящно наклонив голову набок, позировала у торгового центра. У самого края фотки, в отражении полупрозрачной витрины, словно пятно на объективе, смутно вырисовывался силуэт фотографа. Присмотревшись повнимательней, я опознал этот уродливый меховой капюшон.

Аню фотографировал Илья Лядов – значит, с высокой долей уверенности можно предположить, что он и есть ее парень. Причем фотографировались они довольно давно – в январе во время морозов. Неужели, они встречаются уже два месяца?

В пятницу после уроков у нас проходили доп. занятия по истории. Мы с Аней сидели за одной партой. Я пошел на хитрость: во время нашего с ней обсуждения Октябрьской революции семнадцатого года, пока Аня доказывала, что это на самом деле переворот, я, возражая, мимоходом, двадцать пятым кадром, как Тайлер Дёрден в «Бойцовском клубе», перечисляя штурмовавших Зимний дворец революционеров, вставил имя Ильи Лядова.

Аня хотела было что-то ответить и запнулась – даже слегка закашлялась.

– Что ты сказал? – спросила она, придя в себя через минуту.

– Ничего, – ответил я.

– Нет, ты что-то сказал.

– Я сказал, Троцкий считал октябрьский переворот продолжением Февральской революции.

– Да при чем тут Троцкий?! Ты сказал Илья Лядов!

– Правда? А кто это?

– Мой парень… – сказала она и почему-то замялась.

Оставшуюся часть времени до урока мы просидели молча. Меня душили противоположные чувства. Я вроде как ликовал из-за успеха своего предприятия, и в то же время мне будто взвалили на плечи тяжеленые мешки с чем-то зловонным, отчего в глазах щипало, а в глотке першило.

Потом мне пришло в голову, что если Тарас и Аня знакомы с детства, то он может знать этого самого Илью Лядова. Вот почему я и поперся сегодня к Тарасу домой.

– Ну так что, знаешь его? – спросил я у Тараса, показывая профиль Ильи в Инстаграме.

Тарас почесал за ухом, сморщился, будто одновременно учуял бомжа и откусил большой кусок лимона, и сказал:

– Знаю. У этого дебила отец бывший мэр.

От его слов меня затошнило. Я всерьез подумывал перевалиться через балкон и проблеваться на прохожих. С трудом я удержался, и то, что не смогло вырваться из меня наружу, будто лопнуло где-то внутри и ядовитой желчью растеклось по желудку.

«Ну а что ты хотел, Кирилл? Где ты – и где этот Илья», – подумал я.

Оставаться у Тараса больше не хотелось. Я наспех попрощался, стараясь не смотреть в лица друзей – боялся разныться как девчонка – вывалился из подъезда на улицу. По глазам резко ударило светом. Погода, как назло, стояла теплая.

Говорят, весной хочется обновлений, новых начинаний и все такое. Мне хотелось лечь под забором за гаражами, куда примыкал двор Тараса, и провести там остаток своей жалкой недолгой жизни. Руки опускались. Ноги тащили тело машинально, как бездушную тряпичную куклу.

Около получаса я просидел на автобусной остановке. Время нетерпеливо бежало мимо. Автобусы – тоже. Я не спешил. Снял шапку и подставил голову яростному ветру, чтобы он выдул из меня все мысли. Постепенно мне становилось легче. Я старался ни о чем не думать – просто смотрел на проезжавшие мимо машины и считал их про себя: «раз, два, три» – и снова: «раз, два, три» – будто мысленно вальсировал со временем. Потом я встал с холодного сидения, сходил за угол за тремя тонкими белыми розами, вернулся на остановку и, дождавшись автобуса, поехал поздравлять Сашу с Восьмым марта.