Дневник священника. Мысли и записки

На самом деле, в суете нашей жизни мы не можем остановиться, помолчать, дать Богу вставить хотя бы слово в нашу мысленную болтовню и хаос чувств. Но когда в храме посидел, помолчал, успокоился, тогда в этой тишине можно расслышать слова Божии, с которыми Он к нам обращается.

…

Прихожанка рассказала:

– Стою на Всенощном бдении – и вдруг вижу, что по солее идет мышь. Прошла через всю солею и юркнула под хоры. Думаю: вот, грязь развели, мыши у них прямо во время богослужения бегают… И вдруг запели: «Всякое дыхание да хвалит Господа…» И мне так стыдно стало.

…

В храме беседовал с Наташей, незрячей девушкой. Она в восторге рассказывала, как недавно вместе с подругами (тоже незрячими) посетила монастырь в Тихвине и получила большую духовную радость.

Спрашиваю:

– Но вы ведь ничего не видите. Ни природы, ни красоты древнего монастыря, ни икон… Как можно получить впечатление от монастыря, вообще ничего не видя?

Отвечает:

– Что вы, батюшка, мы ЧУВСТВУЕМ это!..

– Как это чувствуете? – в недоумении.

– Чувствуем благодать, святость места. Это особое состояние – чувствовать Божию силу. Вот там, в монастыре, как раз особенное чувство присутствия Божией силы.

Спрашиваю:

– А здесь, в нашем храме, вы что-то чувствуете?

– О, конечно, чувствую – большую благодать… Вот вы говорите, что храм построен в виде креста, а я воспринимаю его круглым, наполненным благодатью. И в храме три иконы, от которых, особенно чувствую, исходит энергия (перечислила три иконы).

(Интересно, что сам я тоже воспринимаю наш собор – Троицкий Измайловский – внутри круглым.)

Не то ли это, что и мы, зрячие, чувствуем как намоленность места, храма, иконы? Разве вот такое чувство «духовной энергетики» не появлялось в присутствии святыни, например святых мощей?

Вспомнил, как одна протестантка рассказывала мне о посещении Святой Земли. Их возили по храмам, монастырям (это был православный паломнический тур). И эта протестантка открыла то, чего не знала в прежней, протестантской, жизни: особое состояние как бы «концентрированной» благодати. Она рассказывала:

– От этого тела святого (мощей. – Свящ. К. П.) словно исходит тепло. И так хорошо становится на душе, что не хочется уходить.

Этим же вечером, после храма, поехал в больницу, где причащал умирающих. Был вечер, персонал, кроме дежурной медсестры, разошелся по домам, к близким, в семьи.

Сильно пахнущая лекарствами прохладная палата, на кроватях, скорчившись, лежат три женщины, распухшие, обезображенные болезнью. Но поразило не это. Подошел к большому окну, а за ним парк, город, Александро-Невская Лавра… Птицы щебечут так, что слышно сквозь плотно закрытые окна, много яркой, цветущей зелени, буйство жизни…

Конечно, хотелось идти вон из больницы.

И тут с большой силой подумалось, что ведь в каждую минуту, когда мы отдыхаем, гуляем, наслаждаемся жизнью, кто-то в муках доживает последние дни, часы.

Вспомнил, что как-то в течение нескольких недель подряд посещал хоспис, недалеко от нашего собора. Одну и ту же палату, в которую привозили умирать. Беседуешь с женщинами, ободряешь, смеешься вместе с ними, они шутят, хотя прекрасно знают, что жить осталось день-два-три. Через неделю приходишь в эту же палату – все новые. Прежние умерли. Еще через неделю – опять новые.

Чаще надо думать о соседстве нас, живых, благополучных, со страдающими и умирающими.

…

Христос говорил, что Его учеников ожидают скорби. Апостол сказал, что «все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» (2 Тим. 3, 12). В этой связи вспоминается замечательный афоризм Святейшего Патриарха Алексия I: Церковь есть «Тело Христово, всегда ломимое».

Патриарх Алексий (Симанский) возглавил Русскую Церковь в самые страшные годы. Храмы и монастыри закрывались, достойнейшие священнослужители репрессировались. Что было у него на душе от всего этого?..

Недавно я закончил читать книгу митрополита Питирима (Нечаева), его духовного сына, «Русь уходящая». Отдельная глава – про Патриарха Алексия.

«Однажды показывает, – говорит митр. Питирим (мирское имя – Константин), – патриарх мне телеграмму от одного архиерея: “Поздравляю Ваше Святейшество Первым мая”. Когда я прочитал текст телеграммы, он прокомментировал: “Какая сволочь!” Действительно, репутация у этого архиерея была весьма дурная. Он считался предателем Церкви, идущим на поводу у властей. Зачем он мог послать такую телеграмму? То ли переусердствовал, рассылая необходимые по протоколу поздравления, то ли хотел продемонстрировать свою лояльность по отношению к тем, кто держал под контролем переписку архиереев. Я тогда разделял общую точку зрения, однако потом, познакомившись с этим владыкой ближе, раскаялся в ней. Это был человек, окончательно запутавшийся, запуганный и потерянный. Однажды под давлением обстоятельств пойдя на недопустимый компромисс, он уже не мог выйти из порочного круга и делал одну ошибку за другой. Скорее он вызывал жалость, чем презрение.