Читаем Дневник. Том IV. 1862. Душеполезные наставления. Познай самого себя полностью

Откажись однажды навсегда следовать раздражению слепого чрева: не будь жаден, сребролюбив, скуп, завистлив, ненавиолик, горд, ибо все эти страсти более или менее исходят из чрева и ради его ратуют против души.

† Лишний прием пищи тотчас отуманивает сердце и ко сну располагает.

† Ради Бога не предавайся жадности и невоздержанию в пище — Сытое чрево носит в себе неверующее сердце. — Престол сатаны в невоздержном чреве.

† Бесплотный злодей, отец лжи (Ин. 8, 44) диявол смущает иногда причащающегося священника или мирянина ложною мыслию, что Тело и Кровь Спасителя без духа и жизни или без Бога–Слова и человеческой души Христовой. Эта мысль, как ложная, диавольская, ужасно палит внутренности того, кто противоположною истинною мыслию или твердою верою в нахождение Божества и человеческой души в Теле и Крови Христовых не отвергнет ложной мысли диавольской. Как же отвергнуть? Очень просто. — — Если и в нетленных останках святых человеков почивает Бог и совершает чрез них чудеса исцелений, например чрез мощи святых — цельные или частицы их, если, по Дамаскину, чрез ум и в телеса их вселися Бог, [326] то не паче ли Бог — Господь наш Иисус Христос, неразлучный со Отцом и Духом, — почивает в Теле и Крови Своих и в самомалейшей их части! Если части мощей чудотворны и животворящи сущею в них силою Духа Божия, то не тем ли паче животворно самое Пречистое Тело и самая Пречистая Кровь Господа? Если в каждой частице мощей Бог почивает, то не тем ли паче в Своем Пречистом Теле и Крови, в каждой частице его, как везде сый и вся исполняй [327]?

† Иже хощет в вас вящшии быта, да будет всем слуга (Мф. 20, 26). Так, Владычица, высшая всей твари [328] служит всем больше всех. — Так, Святитель Николай Чудотворец, с усердием и поспешностию служивший всем в жизни, стал и при жизни еще и по смерти вящший многих.

Как узнать тебе: любишь ли ты своего брата, своего ближнего, как себя? — Если ты не жалеешь ничего, что для тебя приятно и дорого, и делишься с ним нелицемерно, бескорыстно и охотно твоею любимою (хотя бы она была и дорога) пищею, твоим лакомством, твоим любимым питьем, твоею одеждою, твоим жилищем, если ты неотпадательно сохраняешь к нему уважение, как к себе, хотя бы он и несправедлив к тебе и надоедал тебе или имел явные недостатки, то ты любишь его, как себя. — А если жалеешь для него того, что сам любишь, или лукаво и неприязненно смотришь на него, несердечно относишься к нему, когда он приходит к тебе незваный покушать твоего хлеба–соли и вообще когда он ищет твоего гостеприимства, ласки, радушия, совета, помощи, когда он делает тебе что–либо неприятное или вообще он имеет явные слабости, то ты не любишь его: тогда ты окаянный самолюбец; ты тогда виновен пред Божескими и человеческими законами. Любовь требует, чтоб у меня с братом было все общее: бяху им вся обща (Дсян. 4, 32); чтоб любимое мое кушанье было общим кушаньем моим с нуждающимся братом; любимое питье — тоже; вторая моя одежда, хотя бы она и была очень ценна и хороша, должна быть отдана неимущему: имели две ризе, да подаст неимущему (Лк. 3, 11); лишние мои комнаты должны быть отданы за сходную цену не имеющему крова ближнему. — Если я, угождая нуждающемуся брату, сам потерплю некоторое стеснение, тем выше моя жертва любви, тем больше мне воздаяние от Господа. — Господь наш Иисус Христос и душу Свою положил за нас (Ср.: 1 Ин. 3, 16).

АГНЕЦ — и около Него вся искупленная Им Церковь — небесная и земная. О! Какое дивное явление!

† Будь благо послушлив и скор на помощь к ближнему — и Бог будет благопослушлив и скор на помощь к тебе. В нюже меру мерите, возмерится вам (Мф. 7, 2).

X Если я люблю брата, как себя, то усердно, с охотою делюсь с ним душевным своим имением: своим умом, образованием, своими познаниями, своею духовною и житейскою опытностию, не таю слова; не зарываю таланта в землю (Ср.: Мф. 25, 18); стараюсь сказать людям неведущим и заблуждающим волю Божию.

† Любовь к Богу тогда начинает в нас проявляться и действовать, когда мы начинаем любить ближнего, как себя, и не щадить ни себя и ничего своего для него, как образа Божия, когда стараемся служить ему во спасение всем, чем можем; когда отказываемся, ради угождения Богу, от угождения своему чреву, своему зрению плотскому, от угождения своему плотскому разуму, не покоряющемуся разуму Божию. Без этих же условий нет в нас любви Божией. — Не любяй брата своего, егоже виде, Бога. Егоже не виде, како может любити? (1 Ин. 4, 20.) Иже Христовы суть, плоть распята со страстьми и похотьми (Гал. 5, 24).

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное