Дневники, 1915–1919

Если бы я писала дневник вчера вечером, а я была слишком взволнована для этого, то закончила бы множеством вопросительных знаков. Что меня взбудоражило, так это вечерняя газета. Мы печатали всю вторую половину дня, поэтому я вышла позже обычного, купила «Star» и, просмотрев заголовки под светом лампы в пабе, прочла, что премьер-министр[621] нуждается в наших молитвах. Мы на пороге судьбоносных решений. Мы, британцы, должны держаться вместе. Через неделю или даже несколько дней должны произойти события, которые навсегда изменят Британскую империю. Мы решили, что речь идет о предложении мира Франции, но это был лишь способ Ллойда Джорджа подстегнуть свою популярность. Во всяком случае, я на это купилась. С нами должен был ужинать Джеральд[622], но он позвонил и сказал, что ожидается налет и ему надо «быть наготове». Ночь стояла туманная, и мы не сильно тревожились, отчасти потому, что предупреждение исходило от официального источника.

Мое отстранение аннулировано. Прибыла большая книга о Пипсе[623], за чтением которой я провела весь вечер, а теперь еще одна, о Суинберне[624], ждет меня на вокзале. С одной стороны, я разрываюсь, что лучше: получать книги или непрерывно писать. С другой стороны, можно заработать несколько шиллингов и заплатить за Конгрива от «Baskerville».

15 марта, пятница.

К счастью, погода стала пасмурной; от весны не осталось и следа, но кто-то же должен жертвовать ею ради войны. Пришел Филипп, и мы печатали; досадно, но я перепутала все стихи. Филипп рассказал о Блайми — пастухе в Квантоке[625].

18 марта, понедельник.