Дневники, 1915–1919

На обед пришел Ходсон[719]. Теперь он солдат, хотя по профессии — госслужащий. Жесткий и прямолинейный человек; все в нем кажется таким же обстриженным, как и его голова. Это человек средних способностей, я полагаю, и пример того, что мир делает с подобными людьми. У него нет особых талантов или удачи, облегчающих жизнь, поэтому он показался мне довольно грустным, очень мрачным, непритязательным и принимающим происходящее вокруг так, словно для него оно все равно достаточно неплохое. Ему не нравится война, но он отправился на нее «из чувства долга». Сначала ушли холостяки, потом женатые мужчины и, наконец, те, кто может себе позволить. Переезд обошелся ему в £200, но нет в этом ни капли героизма — просто «такова жизнь». Они с Л. поехали в Кью, а я отправилась к печатнику, который до сих пор занят. Первый погожий день с 1 апреля или около того. Жарко, голубое небо, ветра нет. Птицы поют, люди копошатся.

5 мая, воскресенье.

Но когда ветер дует на восток, начинается ливень. Такой весны я не помню, хотя по мрачности она, конечно, не сравнится с летом, которое я провела в постели в Твикенхэме[720]. По словам Нессы, во всей стране такая погода, поэтому мы вышли прогуляться вверх по реке и вниз по авеню в макинтошах. Изредка можно было встретить другую пару. Мне жалко частично накрытые тачки с апельсинами и промокшего торговца, укрывшегося под деревом, ведь его воскресная распродажа пошла коту под хвост. Чайные сады тоже выглядят растрепанными, а нарциссы вымокли и пригнулись к земле. Снаружи Дайсарт-хауса[721] мы слышали кукушку, а внутри на какой-то унылой вечеринке играла пианола[722]. К нашему облегчению, Дезмонд отложил свой визит: его мать обожгла лицо у газовой плиты. У Л. разболелась голова, возможно, из-за воспаленного зуба.

6 мая, понедельник.

Сегодня утром Л. чувствовал себя так тревожно, что мы вышли в одиннадцать; на улице было солнечно и красиво, дул восточный ветер. Мы собирались посидеть в Кью-Гарденс, но сады не открываются до полудня, поэтому пришлось коротать время в Кью-Грин[723]. Это место превратили чуть ли не в огород: сырая земля; уродливые грядки помечены белой бумагой, проткнутой палками. В полдень мы зашли в Кью-Гарденс. К общей красоте и свежести добавилось ощущение, будто мы находимся на улице, когда должны быть дома, — это всегда превращает окружающее в своего рода зрелище. Кажется, что все вокруг происходит без тебя. Мы сидели под деревом и стали центром скопления воробьев и малиновок, а еще в небе маячил надоедливый гигантский аэроплан.

Л. пошел к Харрисону вырвать зуб, потому что он был очень плох и, по словам врача, источал достаточно яда, чтобы вызывать постоянные головные боли. Я отправилась в Лондон по обычному маршруту, который мне нравится больше всего. В своем блаженном состоянии я забыла главное, за чем шла, — ленту для пишущей машинки. Ничего страшного. Будет повод прогуляться в другой день. Я совсем не люблю «Mudie’s», поскольку там заставляют ждать, зато мне нравятся Холборн и Чаринг-Кросс-роуд. Я люблю заходить в клуб «1917», встречать или ждать там кого-то, с кем мне хочется поговорить, но по-прежнему не люблю покупать шляпы, хотя отчасти я и преодолела этот ужас, научившись смотреть в глаза модисткам[724], смело выдвигая свои требования. 18 шиллингов за шляпу кажутся огромной суммой, но я заплатила и почувствовала такое облегчение, что в конце концов я снова счастлива. Но какие же лица у женщин на улицах! Столь же бессмысленные, как на игральных картах, и языки как у гадюк. В клубе я застала Джеймса [Стрэйчи] за чтением «Антигоны[725]». Вскоре пришли Леонард с Адрианом. Адриан выглядит невероятно высоким, а его маленький галстук-бабочка придает ему скорее легкомысленный, чем утонченный вид, словно бабочка села на него по ошибке. Он занялся какой-то офисной работой. Мы сплетничали. Кровное родство — очень сильная связь. Когда проходит застенчивость, много чего принимаешь как должное. Затем вошла Барбара в своей круглой черной шляпе с лентой вишневого цвета, такая аккуратная, словно никогда не была во Франции, но я все равно думаю, что она немного отличается от остальных. Ник в больнице и очень раздражителен. Свободное время Б. проводит с Саксоном. Смею предположить, что сомнения и метания не проходят бесследно, но нельзя же делать такие выводы из синяков под ее глазами! Мы сходили в Лондонскую библиотеку и вернулись домой.

7 мая, понедельник.