Дневники. 1946-1947

Иногда кажется, что и человек, тот настоящий большой весь-человек, тоже так летевший в бессмертие, был пронзен, и мы, все люди, во все времена сражаясь, и теперь, и в будущем – это все частицы частиц, летящие от взмаха крыльев пригвожденного бессмертного существа, летящие во все стороны времени тоже в бессмертие.

Если бы все было благополучно в природе, то зачем же жуку в его брачном полете быть пронзенным колючкой? Другой пролетающий жук не придает этому значение и летит, как бессмертный, но человек, проходящий по дороге, рассеянно взглядом попав на жука, вдруг остановился, задумался, осторожно и мягко, сжав его двумя пальцами, снял с колючки, подбросил высоко в воздух, и когда жук полетел, улыбнулся. Человек этот был бог и царь природы, он вернул жуку назначение и жук опять полетел, забыв свой род, полетел по назначению как бессмертный.

Зуек среди животных должен быть представлен как бог, как Цезарь, представленный Б. Шоу, царем среди обыкновенных людей, но мысль эта должна утонуть в приключениях и повадках зверей.

Хороши наши скромные пиры, когда хозяин за столом рассказывает, как он покупал эти сосиски сам и укладывал в свою авоську, как не хватило у него денег и он экономил и т. д. Я, поднимая тост за наших женщин в борьбе их с семейственностью, вспоминал Лидию, как жука на колючке. Прекрасное мгновенье, остановись! (И жук садится на гвоздь.)

24 Ноября. Мороз, снег и ветер – метель! Все крыши в Москве белые – зима! И если это зима, то почти можно

728

сказать, что первый зазимок до конца не растаял и постепенно, то убывая, то усиливаясь, перешел в зиму.

Ходил в Союз спросить юрисконсульта, не будет ли плохо, если к юбилею просить о прибавке пенсии. Он это одобрил и просил подождать с этим до своего [возвращения] после отпуска в конце декабря.

Завтра в Министерство за «Москвичом». После ремонта М-1* – запрятать ее в Дунино. «Москвич» поставить в Москве и ждать пока за М-1 дадут «Победу».

Прошлый год строил дом. Нынче строим юбилей.

Сегодня в метро понял, наконец, почему эта старая прежняя поднимается в душе тоска и даже неприятность. Ехал человек старый в большой седой бороде.

– Хороша борода! – сказал мальчик с острыми глазами.

– Чем хороша? – простодушно спросил старик.

– На швабру годится! – ответил дерзко мальчишка и на всякий случай отошел в сторону. В вагоне засмеялись. Тут-то вот и решилась загадка о тоске. Раньше седая борода значила личную старость человека: умирал человек – исчезала эта борода, но тут рядом была другая, третья, все старики тогда носили седые бороды. А теперь с этой бородой исчезает вся борода всего человека, время проходит и старики больше не носят бород. Причина тоски в появлении безвозвратного, могилы не на кладбище, а на улице.

В этом чувстве уходящего в могилу времени воспитал Чехов свою поэзию.

Когда, с каких времен, в каком столетии началось освобождение русской женщины? Психологически всю эту историю можно понять в отношениях, например, моей сестры Лидии к маме или Ляли к своей матери. Только у нас

*Имеется в виду машина Пришвина «Эмка».

729

пассивным лицом была Лидия, дочь, а тут мать: Ляля тянула мать за собой в новое время, а та не шла, топырилась, и счастье ее со мной не хочет до сих пор признать.

Лидия должна была ехать на курсы, но поддавшись влиянию матери, осталась при ней в невестах и потом всю жизнь мстила матери за свою ошибку.

У Ляли наоборот, мать мстит за то, что Ляля тащит ее и хочет вырвать из прошлого.

В случае с Лидией я стою за мать: деятельный старый хороший человек почему-то должен отвечать за молодого и тащить его на своей спине. В случае с Лялей жалею Лялю: она должна тащить бессмысленное прошлое.

Игнатовы, как родственники, дали понять Барютиным, что у них права на дачу больше, чем у Барютиных: они родственники. А Ляле они предоставляют все права: «Миша в Лялю влюблен».

А что значит «влюблен»?

Это значит, что человек начинает новое родство.

А если поэт только тем и занят, что всюду, везде и во всем начинает родство, то разве можно этому новому, сияющему родству противопоставить старое, не им начатое, изношенное? Так, в Средневековье изжитое духовно ложилось, подобно старой шкуре родства, на молодую жизнь Возрождения и до сих пор эта мрачная туча изношенного «аскетизма» висит над нами, подменяя собой усилие творчества (это усилие и есть живой аскетизм).

Возможно, что тот аскетизм, старый, и новый творческий аскетизм вполне соответствуют степеням родства: то родство дальнее, это родство близкое, и по существу происходит борьба между тем, что было родством и висит теперь сзади нас, как туча, и молодым родством, т. е. тем, что начинает жизнь, влюбляясь, завязываясь.

Приходил Пелевин, идеалист, и сказал:

– Рано или поздно начнется возрождение. Я ответил:

– Оно уже началось.

730

На Арбатской площади метелица подсыпает снежок.

– Михаил Михайлович, вам бы теперь русаков тропить, а вы, что вы делаете?