общественница, уставщица. А Зина удовлетворяется молитвой, считает, что православие вовсе даже не занимается обществом и спасает каждого лично. (Путь Серафима Саровского.) Но она согласна с тем, что это недостаток православия, и он устранится лишь единением церквей. Разбираясь в прошлом этого недостатка, мы подумали, не является ли он следствием раскола? Вследствие раскола церковь осталась при государстве неподвижной, а раскольники двигались вперед образованием сект мистических и рационалистических. Из этих сект интеллигентское религиозное безбожие, завершенное коммунизмом, приняло на себя
государственную власть.
Автоинспектор, человек, перегоревший на войне в танках (не раз замертво вытаскивали из горящего танка), восхищается из всех стран больше всего Чехословакией. - Те же славяне, те же привычные лица, а какая честность, какое уважение, какое доверие к человеку. - Что же это, культура? - спросили мы. - Культуры и у нас много, что и говорить, нет! я думаю, это от Божеского закона у них. - Католики? -Не знаю...
Устойчивое нравственное правило для воспитания детей нам нужно сейчас больше, чем хлеб. Для этого, прежде всего, нужно вернуть родителей в семью и сделать так, чтобы дело добывания хлеба насущного не разделялось в каждом из нас на две разные книги: 1) (Для государства) похуже. 2) (Для себя) «блат».
При полном упадке нравственного воспитания евреи своей пропагандой семьи, возможно, приносят большую пользу. (После чтения «Пионерки».)
Приходил Данилов Михаил Фед., директор профстанции в Пушкине. Это наш прежний старшина, побывавший в Европе. Двойная улыбка, похожая на свет в автомобиле, кроме обыкновенных фар еще подфарники: улыбается общей улыбкой, а подфарники играют сами по себе для оживления, веселости, для таинственных слов, подмигивают, и не поймешь.
Итак, вот эта общественность, выпавшая из православия (раскол - это борьба церкви с государством), была подобрана Петром, потом декабристами. Православие -это кладовая личного начала (Серафим
Саровский), женственных сил. Но мужская сила («общественная») отнята у него «безбожниками».
Допустим, что у каждого есть талант личный, и мы устанавливаем общее понимание: каждый спасается лично (церковь). Но есть какой-то остаток бесталанных или же желающих им заниматься - это рабочий класс, пролетариат, мужики, общественность и т. д. Католичество устраивает и этот остаток безликий, т. е. тех, кто сам себя не хочет устраивать.
Создать главу о потере людьми Зуйка (сказки) и это связать с потерей у Даши Степана (одеколон) и что Падун камень вертел. Вместе с тем, дать перед этим обоснование ухода Зуйка (сказки), когда останется «Надо» без «Хочется».
Лирическое отступление автора, соединяющее людей долга, (Надо), оставленных сказкой, и с другой стороны, сказка без человека (тоска Зуйка по человеку среди природы). Хорошо бы так соединить главу о растаявшем насте с главой о гибели Степана (одеколон).
Глубже понять чувство «Надо» в «Кащеевой цепи» + мысль Джеффериса о 15 тысячах напрасно прожитых человечеством лет, о том «пролетариате», который стал теперь пугалом еще более страшным, чем «бог» в инквизиции.
При ударе фары о детскую голову был удар в мою душу: машина остановилась, и я сам остановился. Произошло то самое страшное, о чем думать себе я никогда не позволял. От всего меня остался обрубок, или пень, или шея, с которой снесена голова. И вот к этому обратилась Ляля, загораясь любовной решимостью, и перекрестила широким смелым открытым крестом. Навстречу этому во мне что-то дрогнуло, и я понял, что жив я и надо жить дальше.
Данилыч дает картину свободы в природе: в виде свободной искорки, вода на работе - лампочки и т. д. Но Зуек, уйдя в природу, видит, что нет ничего в природе и все это от человека, и потянуло его к человеку.
Попадется на глаза что-нибудь от машины, сопровождавшееся раньше напоминанием о чем-то хорошем, связанным с обладанием машиной. Теперь, наоборот, такая встреча сопровождается болью утраты: как будто бросил курить и на глаза попала папироса. Напротив, играющие мальчишки раньше раздражали, а теперь жалко смотреть на них.
Вот это-то и есть старение, как сознание неизбежной участи, как разделение горьким опытом жизни с детьми: ты больше не ребенок, и хорошо, если наставник.
На-ставник: что то вроде на-таски: на-таскивать собак, на-ставить детей.
Зин. Ник., как только встала с постели (грипп), установила «благоговейный» режим. - Для этого, - сказала она, - нужно каждому думать о другом. - Только не всем и не сразу о другом, - ответил я, -некоторым нужно устроить лично себя, чтобы возможно было помогать другому. Она с этим вполне согласилась.