Дневники

7 июля. В пять часов за мной зашел Всеволод Иванов, и мы поехали в моей машине в Барвиху к Ек. Павл. Пешковой, в ее новую (построенную после пожара) дачу. Я захватил с собой папку о Зин. Ник. Пастернак. Дача отличная, в тысячу раз лучше старой, двухэтажная. На кухне пять или шесть старух, готовящих пышный ужин. В гостиной Толстая, Федин, Леонов с женой, академик П. Л. Капица, его жена и Мария Игнатьевна, ради которой мы и собрались здесь. Я сейчас же схватил папку — Капица подписался с удовольствием, Всеволод тоже. Федин морщился («Мы и без того хлопочем о ней»), но — подписался. Дал подпись и Леонов. Пошли ужинать, а я побежал с детьми на берег реки. Было пасмурно — и вдруг глянуло солнце. Поразительно красивы дети Марфы — внуки Берия. Старшая девочка — лучистые глаза, нежнейший цвет лица, стройная, белотелая — не только красивая, но прекрасная, брат ее — ей под стать, и тут же простенькая Катя с косичками, дочь Дарьи, и рыжий Макс, упорный, начитанный, сильный. Мы помчались по песчаному берегу, сначала упражнялись — кто дальше прыгнет, потом на одной ноге, потом стали загадывать загадки.

4 августа. Киношники продолжают мучить меня. Сегодня сняли, как я читаю свои (препротивные) стишки: «Да здравствуют дети». Никакого настроения. Был вчера у Владыкина. Стали говорить о собрании моих сочинений.

6 ноября. Солнечный, ясный, невероятный, крымский день. Митин рассказал, как академик Юдин и Панферов в 1943 году ездили на фронт. Их поместили в избушке — где перед иконой горела лампадка. Они привезли с собой водку — и в первый же день напились. Пьяны в лоск, а хочется еще. Послали красноармейца — не достал. Тогда Юдин упал на колени перед иконой и сказал:

— Матерь Божья, сделай чудо, пришли нам хоть по стакану — и я поверю в тебя и отрекусь от экономического материализма!

Но чуда не случилось, и Юдин остался неверующим

Мы гуляли над озером. Мне привезли корректуру «Мастерства». Я не сплю. 2 часа ночи.

Мои индийцы страшные хитрецы. Притворились, что не знают русской азбуки. Я вдалбливал им ее, а потом оказалось, что они знают ее отлично.

2 октября. Изумительная, невероятная погода. Впервые за все эти месяцы я позволил себе решительно ничего не делать и гулять над прудом. Жара. У пруда акад. Цицин целые дни с удочкой. Его жена тоже. На пруде золотая рябь — деревья стоят кругом, как зачарованные. Мы 3 часа — или больше — нежились вместе с А. А. Солдатовым на солнце и вели ленивый разговор. Говоря о сталинских временах, Солдатов сказал:

Подумайте: только в одном «Аркосе» пять директоров один за другим были сняты и расстреляны*. Теперь они все реабилитированы. Так? (он любит, рассказывая что-нб., приговаривать: «так?»). Пять директоров! Ясно, что уже 3-й, 4-й, 5-й думали не о деле, а о том, как бы им уцелеть.

Тут Солдатов говорит.

Особенно пострадали партийцы.

И конечно, это неверно: особенно пострадали интеллигенты. Из писателей: Бенедикт Лившиц, Осип Мандельштам, Марина Цветаева, Гумилев, Мирский, Копелев, Солженицын, Добычин, Зощенко, Ахматова, Эйхлер, Заболоцкий, Бабель, Мих. Кольцов, Ал. Введенский, Хармс, Васильева, Бруно Ясенский, Пильняк, Ел. Тагер.

3 февраля боль вознобновилась.

Читаю Р. Зернову «Свет и тень» — очень хорошо.

Снастин, заместитель Ильичева, говорил мне во время прогулки, что существует много рукописей Ленина, не вошедших в

1 марта 1964. Вчера состоялся вечер Маршака. Перед этим Маршак ездил в Москву на репетицию своих «Умных вещей», готовящихся в Малом театре. Была первая читка. Он приехал очень довольный. «Ильинский превосходен. Малый театр взял из театра Сатиры двух лучших артистов — на читке многие хохо-

2 июля. Пришла верстка 1-го тома Собр. моих сочинений. Очень пухлый том — 46 листов. «Серебряный герб» мне по-преж-

7 июля. Совсем пододвинулись черные дни. От С. Н. Мотови- ловой открытка. «Лежу больная» и т. д. Лида больна — сотрясение мозга. — Маршак, его похороны 9-го. — Вчера с тоскою наговорил чего-то для «Литгазеты» и «Лит. России». — Позвонил кто-то и сказал про семью Уструговых: Варвара Карольевна была убита, а Аля Устругова, так чудесно певшая моего «Крокодила», курносенькая, похожая на девочку, изящная, талантливая, была расстреляна за шпионство (!), ее пытали так, что она с кровью вырвала свои чудесные волосы, и т. д. Я боюсь подойти к телефону. Каждый звонок о беде. Была вчера у меня Софа Краснова, бездарная редакторша моего Собрания сочинений, 1-й том сверстан гнусно, рисунки выбраны кое-как, стишонки распределены по-дурацки. Но… калькуляция тома уже сделана — и менять ничего нельзя. Я

4 декабря. Приехала из Комарова Лида. Сегодня встал в 5 часов. Написал рецензию о Банниковской «Антологии», закончил вступительную статейку о фокуснике Ал[л]и-Ваде, исправил корректуру «Что вспомнилось», которую перекорежила редакция

1 апреля. День моего рождения. Мне

83 года.

Поздравлений столько, что прочитать все невозможно. Вчера доктор из-за моего колита и спазма мозговых сосудов. Велено принимать

8 или 9 лекарств в день по 3 или 4 раза