Дневники

Друг друга свергали. И оба сидят.

Ив. Ив. опять в шубе. Опять у него «душа замерзла».

Ростов опять взяли большевики. «Укрепление советской власти на местах»… Да, все идет отсюда.

13 февраля, вторник

Тяжелая, странная скука. И как будто воздух ею отяжелен, все в ее объятиях, весь город. Движения мысли трудны, как движения тела в воде.

Ив. Ив. в шубе.

Но это атмосфера. А вот факты (хотя и факты какой-то подернуты мутью, точно и они затруднены в движениях).

Немцы, взяв Ревель и Псков, дальше как будто не продвигаются. Но на телеграмму Крыленки ответили, что до подписания мира, т. е. до истечения трех дней, оставляют за собой право продолжать военные действия. Высадились в Або довольно большими силами.

Наша «делегация» (оказался-таки один русский – плюс восемь штук жидов) уж в Бресте. Ей велено принять всякий мир.

Теперь вот что получается: большевики решили принять этот мир во имя сохранения своей власти. Но если в условиях мира будет заключаться что-нибудь такое, что, исполняя (а немцы потребуют гарантий исполнения), – большевики механически власти лишатся? Надо думать, что немцы, раз они пошли на сделку, таких условий в договор не включат. Например, они не потребуют права ввести оккупационные войска в Петербург. Все меня убеждают, – все, еще горящие надеждой на спасение от большевиков хотя бы через немцев, – что Германии гораздо мудрее войти в Санкт-Петербург как бы мирно, для «гарантий», а не военным маршем. Быть может, и мудрее… если б она хотела, решила войти и выбрала только способ. Если бы она, так или сяк, намеревалась свергать большевиков. Антибольшевицкий Петербург наш в это верит, отчасти и убежден в этом как-то органически. Но логики тут нет. И вся моя логика противится такому положению: Германия заключает мир с правительством, которое она хочет свергать? Чего же будет стоить этот упоительный для нее мир, когда она свергнет единственное правительство, способное его, такой мир, заключить? Не надеется же Германия просто завоевать всю Россию? Это невозможно, если даже вся Россия перед ней будет отступать.

Нет, Германия оглупела от жадности, но не настолько, чтобы забыть свои дела на Западе, – они очень, и главным образом, ее заботят. Оглупела как раз в ту меру, чтобы пойти на сделку с большевиками, считать их сиденье над Россией и Брестскую сделку чрезвычайно для себя, в этот момент, выгодными. А если так (т. е. если она «считает»… Выгодно ли все это Германии на самом деле, в конечном счете, – покажет будущее), если значит так – не будут немцы ни брать Петербурга, ни свергать большевиков, ни прямо, ни косвенно, включением в договор каких-нибудь, лишающих большевизм власти, условий. Вот соображение неумолимой логики… А что будет – посмотрим.

Сегодня напуганные большевики уже собрались в Вологду. Отложили.

Продолжают «мобилизовать». Все так же тщетно. Все так же начисто отказываются воевать солдаты. Уходят и отсюда толпами – домой, остающиеся только танцуют.

Любопытно, что в «мирной делегации» есть левые эсеры, а между тем сегодня эта лакейская партия объявила, что она мира не принимает.

Газеты сегодня лишь ихние, т. е. похабные, грязные (неужели там ни одного приличного человека?), заведомо лживые и в повальном безграмотстве.

Какая тяжелая, тяжелая – скука.

14 февраля, среда

Очень смутно. Противоречиво. Даже по ихним газетам. В перемирии Гофман отказал (да зачем, если через 3 дня «мир»?). Немцы, однако, явно приостановились. Посольства некоторые выехали, другие спешно собираются. Но и большевики все время «собираются». Пускают пробные камни: «Советская, мол, власть – вся Россия ей опора… Вот, мол, Урал… А то и Нижний… Или вновь завоеванный "красный" Ростов…»

Левые лакеи капризничают, взъелись на Ленина: «Мелкобуржуазный, а не социалистический премьер». Газеты продолжают вздувать «подъем обороны Советской Республики», но это полный вздор: достаточно взглянуть на жалкую, сборную рвань – «доблестную красную армию».

Вечером слух, что эвакуируется министерство юстиции. Значит, заберут с собой и главных пленников. Это уже каюк.

Настроение тяжелое.

Эсеры уезжают. В Москву. Очень серьезные имеют намерения сблокироваться со всеми государственными партиями. Кадеты, однако, на блок нейдут. В общем, они заняли позицию чисто созерцательную, думают, что лишь германский (а лучше бы международный) штык изменит положение России, и лишь после, когда-нибудь, настанет время «акции». На вопрос: а что же делать в сейчасную минуту? – определенно отвечают: ничего не делать.