Дневники

В тот же самый день и час Ив. Ив. как на базаре торговался в главной следственной комиссии за Рутенберга и Пальчинского. Уступали по рублишкам. «Нам деньги нужны!» Наконец-таки ударили по рукам. Значит, в «главной» предпочитают пока сделки без ухлопыванья, да и заключенные эти более на виду. Но с отъездом «главных» в силу вступают упрощенные районники.

Из расстрелянных юношей трое оказались французы, прапорщики, должны были ехать во Францию.

Остальные – студенты. Пришли к знакомой курсистке. Какое-то печенье поджаривали. Все жили здесь при родителях.

Вот до чего мы дошли.

Голодных бунтов нет – люди едва держатся на ногах, не забунтуешь. Ната[54] продает на улицах газеты, 8 к. с экземпляра (для этого кончила Академию и выставляла свою скульптуру).

Все кончается.

26 февраля, понедельник

Новость: официально объявлена Петроградская коммуна и диктатура Троцкого.

Большевики почему-то опять заторопились, некоторые удирают по ночам. Едут через Пермь, косясь на Бологое, где много немецких «пленных».

Ив. Ив. – один из наиболее горячо, как-то «беззаветно» убежденных, что Германия не оставит большевиков. Сегодня пришел к нам в радостном настроении, даже без шубы (хотя мороз), и уверяет, что в скрываемых немецких условиях есть пункт оккупации Санкт-Петербурга. Что после ратификации мира немцы будут здесь, у них будто уже все подготовлено. И пятого марта… Ну и так далее.

А сегодня в 11½ часов вечера у подъезда нашего дома семеро грабителей подстерегли возвращающийся автомобиль Гржебина (прохвоста) и всех ограбили, да и шофера, да и автомобиль угнали. (Гржебин устроился в квартире домовладельца, где, для охранности, навесил вывеску «Музей Минерва (?)».)

Взяли и деньги все, и шубы, у Гржебина сняли с пальца бриллиантовый перстень.

Не ходи в большевиках!

28 февраля, среда

Исключительные условия времени и места делают запись мою почти бессмысленной. Я ничего не знаю. Есть вероятие думать, что и никто ничего не знает. Я ничего не могу вообразить себе из того, что будет. Есть данные думать, что и никто этого не может.

В Москве съехалась всякая партийная интеллигенция (вправо от большевиков). Очевидно, имела какие-то общие совещания (подобие блока), после чего совместно заявила союзническим консулам (послы уехали), что она «мира не признает». Сегодня – такое же заявление от партии народной свободы – кадетов, которые, значит, в общепартийных совещаниях не участвовали. Но пришли в данном пункте к тому же – к непризнанию мира.

Очень хорошо. Совершенно естественно. Выводы – пусть гадательные – из этого мы сейчас сделаем. Упомяну раньше, что тут же говорят о «представлении Японии союзниками свободы действий в России».

Эта загадочная «свобода действий» никаких конкретных надежд для нас не может, конечно, представлять. Но союзники так безумно далеки от нас, что даже помощь далекой и бессильной Японии – для мысли – все же конкретнее. Отсюда и выражение: «ориентироваться на Японию», что, в сущности, значит: ориентация на союзников, а не на Германию.

Потому что люди, не потерявшие веру в мудрость Германии, склонны, ради избавления и спасения России, стиснуть зубы и принять «германскую ориентацию», признать даже немецкий мир и немецкий штык, благодетельно направленный на большевиков.

Непризнанием же мира, – говорят эти… идеалисты, – лучшая часть русского общества заставляет немцев, волей-неволей, поддерживать правительство большевиков. Они одни – друзья в России (пусть формальные), остальные – враги, ибо на стороне врагов. Как же Германии свергать «друзей», для торжества врагов? Напротив, ей придется поощрять большевицкие гонения, изничтожения всех небольшевицких частей России. Союзники, с Японией вместе, физически не могут помочь России, даже если б понимали, как нужна ей сейчас помощь. А немцы физически могут, и понимают, что в свержении большевиков ее, Германии, интересы совпадают с русскими, но… Тут мечтатели упрекают в мечтательности русскую интеллигенцию, объявляющую о своей «душевной верности» союзникам, и тем будто бы предающую плоть России на двойное физическое растерзание.

Очень трудно разобраться. Но так как у меня самая первая предпосылка иная, чем у «германских ориентаторов» (Германия одурела, оглупела, просчиталась, уже чего-то не понимает и не хочет, ни за что, свергать большевиков), – то меня русская верность союзникам лишь радует. Легче погибать с чистой душой, если уж на то пошло.

Сегодня арестовали 60 человек. Все мальчики от 14 лет, гимназисты, лицеисты, реалисты… Контрреволюционеры!

Ив. Ив. нынче был у нового председателя ревтрибунала. Поехал туда хлопотать о выпуске старых министров, больше некуда ехать: вся следственная комиссия удрала.

Видит – человечек. Ив. Ив. то, се – человечек слушает добродушно. Слушает, но как-то… отсутствует.

Ив. Ив. к нему по-хорошему:

– А вы кто же такой сами по себе будете?

– Да я – слесарь…

– Ну, а я – доктор. Никаких я юридических наук и законов не знаю, вы тоже, думаю, не знаете, ну и давайте мы говорить просто по-человечески.