Дневники импрессионистов

Вы, видимо, уже получили маленькую картину для русских. Края для натяжки на подрамник оставлены очень небольшие, но я натягивал еще более трудные полотна. Главное, не позволяйте наклеивать ее на другой холст — она еще слишком сырая; даже когда полотно сухое, вещь теряет из-за этого блеск.

У нас весна в полном разгаре, деревья цветут, великолепное зрелище! Только бы не поднялся ветер и не случились заморозки, как это бывает каждой весной.

Чувствую себя хорошо и надеюсь, Вы тоже не хвораете.

Привет всем.

Ренуар

Если картину нельзя натянуть на подрамник, поместите ее под стекло, как пастель. Особенно если не успеете достать для нее красивую раму: при продаже рама — это все. Тем не менее в каталог ее внесите как картину маслом.

125

Кань,

2 апреля 1904 г.

Дорогой Дюран-Рюэль,

… Я чрезвычайно раздосадован тем, что вместо распродажи устроена лотерея. Знай я это, я послал бы какой-нибудь пустяк. А теперь, поскольку на ряде распродаж продавались мои посредственные вещи или даже подделки, я решил взять реванш и послал кое-что стоящее! Вот не везет! Моя картина достанется какому-нибудь дуралею и неизбежно потеряется.

Мой портрет наконец готов; Вы увидите его, когда я вернусь. Удался он или нет — сказать не берусь. Посылаю это письмо на улицу Ром, так как на улице Лаффитт сейчас закрыто.

126

Кань,

18 апреля 1904 г.

Дорогой Дюран-Рюэль,

… Вы, должно быть, страшно заняты Вашими выставками. Я вполне здоров, здесь тепло, и погода великолепная. Рассчитываю вернуться в середине мая, если позволит погода.

128

Бурбон-ле-Бен,

21 августа 1904 г.

Дорогой Дюран-Рюэль,

… Кажется, я попал туда, куда нужно: я вижусь здесь с целой уймой людей, и все они довольны. Как только действие здешних вод хотя бы слегка скажется на мне, сразу же дам Вам знать.

Что касается Осенней выставки, то выставок, по-моему, и без того слишком много; не следует их поощрять. Тем не менее я подумаю — я ведь ничего не теряю. Напишите мне в следующий раз, на какое время она намечается, и я дам Вам ответ.

129

Бурбон-ле-Бен,

4 сентября 1904 г.

Дорогой Дюран-Рюэль,

… Началась последняя неделя лечебного курса, который явно принес мне пользу. Если так пойдет и дальше, я через некоторое время смогу, по-моему, опять взяться за работу. Больше всего беспокоит меня сейчас то, что из-за своей худобы я не могу сидеть: во мне всего 97 фунтов. Не очень-то я жирен. Кости выпирают наружу, посижу несколько минут и больше не могу. Аппетит, однако, хороший. Будем надеяться, что здесь я поневоле нагуляю малость жирку. В конце недели возвращаюсь в Эссуа.

Дружески Ваш Ренуар

О выставке напишу попозже.

130

[Эссуа],

18 сентября 1904 г.

Насчет выставки поступайте, как знаете. Это самое разумное, что я могу сказать. Сам я не могу и не хочу ни во что вмешиваться. Мне трудно даже пошевелиться, и я думаю, что с живописью покончено. Больше мне уже ничего не сделать. Вы понимаете, что в таких обстоятельствах меня уже ничто не интересует…

Дружески Ваш Ренуар

P. S. Вернусь к 1 октября. Сразу же придется доделать кучу всякой всячины, ограничить расходы и т. д.

131

[Эссуа],

20 сентября 1904 г.

Дорогой Дюран-Рюэль,

… Попрошу Вас не показывать на этой выставке слишком много работ: чем картин меньше, тем они дороже, и, кроме того, это избавит Вас от необходимости прибегать к покровительству г-на Франца Журдена.

132

[Эссуа,

сентябрь 1904 г.]

Дорогой Дюран-Рюэль,

Как я и думал, эти четыре обнаженные фигуры никуда, кажется, не годятся. Мне очень неприятно снова занимать Вас всякими пустяками, но совершенно необходимо, чтобы Вы сняли две последние обнаженные фигуры (торсы) и заменили их двумя натюрмортами из числа тех, что находятся у Вас на улице Ром — «Сливами» и «Дыней». Будем надеяться, что на этот раз все устроится.

Дружески Ваш Ренуар

Я написал в Осенний салон по этому поводу.

133

[Париж],

19 октября 1904 г.

Дорогой господин Дюран-Рюэль,

Не понимаю, чем недоволен этот милый Франц Журден. Меня спрашивают, почему, никогда не выставляясь, я все-таки решил участвовать в Осенней выставке. Я отвечаю, что не выставляюсь, когда меня не приглашают, но что я отнюдь не склонен из принципа прятать от публики свои картины, когда у меня любезно осведомляются, не хочу ли я выставиться. Я согласился участвовать в Осенней выставке, потому что доверяю ее устроителям. Я добавляю, что, будучи очень тяжело болен и находясь в Бурбон-ле-Бен, я попросил Вашего отца заняться ею. Я очень рад, что поступил именно так, все тоже довольны. Люди, которых мне удалось повидать, находят, что выставка очень интересна и — что бывает гораздо реже — устроена со вкусом. Это несомненный успех. Чего еще желать? Ввиду слишком большого числа выставок я боялся провала. Но коль скоро я ошибся — тем лучше.

Хотел бы лично съездить поздравить Франца Журдена, но я прикован к своей комнате и вынужден ограничиваться тем, что мне расскажут, а это не так уж весело. Так-то!

138

Кань,