Сегодня вечером везу в Вернон, откуда он будет отправлен завтра, ящик с семью картинами… Я Вас заставил немного подождать, но уверяю Вас: эти на вид пустяковые поправки сделать гораздо труднее, чем кажется, и я с ними порядком помучился. Надеюсь все же, что Вы останетесь довольны этой партией. Я последовал Вашему совету и сделал кое-что неплохое из полотен, которые уже считал безвозвратно испорченными. Хотелось бы прислать Вам кое-что и отсюда, но погода была слишком скверная. Дней через восемь-десять отправлю Вам и остальные полотна. Я предупредил своего торговца красками, чтобы он отнес Вам чистые холсты, а Вы распорядитесь, пожалуйста, уложить их в ящик и незамедлительно отправьте мне его обратно, адресовав посылку на мое имя на станцию Вернон…
Дорогой господин Дюран,
Очень сожалею, что Вы не приехали сами — Вы посмотрели бы, над чем я сейчас работаю и сколько сил на это кладу. Как я уже писал, Вам нужно только чуть-чуть подождать, так как у меня многое начато. Все это я закончу приблизительно одновременно и тогда смогу отправить Вам сразу крупную партию. Пишу цветы, но даются они мне с трудом. Словом, работаю вовсю и надеюсь, что результаты будут неплохими.
Дорогой господин Дюран,
… Я получил даже ящик с вазами. Хотя они чуточку великоваты, думаю все же, что сумею ими воспользоваться, так как после Вашего визита я работал в основном на пленэре — стояла прекрасная погода. Я не жалею сил, но все еще далек от того, что должен бы сделать для Вас.
Рассчитываю вскоре побывать в Париже. Эту неделю буду подчищать и подписывать картины, которые предназначаю для Вас и привезу Вам.
Дорогой господин Дюран,
… Как Вы и пишете, несколько дней стояла прекрасная погода, но я этим почти не воспользовался: с таким ожесточением бился над Вашими панно, что это отняло все мои силы, я не мог делать ничего другого и чертовски вымотался. После возвращения сюда написал полдюжины их, но почти все пришлось уничтожить: оставил всего одно, которое мне понравилось. Я просто болен от всего этого, но все-таки должен с ними разделаться, потому что ничего другого делать одновременно не могу.
Возможно, в воскресенье съезжу в Руан, так как мой брат, которого я уже давно собираюсь навестить, виделся с Писсарро и теперь ждет меня в ближайшие дни. Может быть, мы встретимся с ним у Писсарро.
Наберитесь, пожалуйста, терпения: я стараюсь изо всех сил, и Вы скоро [получите] все Ваши картины. Главное — чтоб они были хороши, верно?..
Дорогой господин Дюран,
… Все еще как одержимый работаю над панно: пришлось начать их сызнова, благо они еще не покрыты лаком. Теперь я больше удовлетворен ими, но заработал такую головную боль, что у меня нет сил продолжать письмо.
Дорогой господин Дюран-Рюэль,
… Хотел бы иметь возможность сообщить Вам, что Ваши панно уже готовы, но, к сожалению, несмотря на все мои старания, у меня не получается то, к чему я стремлюсь. Все большие панно готовы — это главное. Я даже написал два лишних на случай, если одно или два не будут гармонировать с ансамблем. Но сколько панно я соскоблил, чтобы сделать эти шесть штук! Двадцать, быть может, даже тридцать с лишним. Сейчас занимаюсь маленькими и надеюсь, что дело пойдет лучше, хотя те, которые я уже написал, придется начать сызнова. Что касается остальных картин, то их я кончаю подправлять. Мне не терпится разделаться со всем этим, потому что я уже целую вечность не работал с натуры на воздухе. Мне очень приятно знать, что все, присланное мною, имеет успех, но сам я чувствую себя все менее удовлетворенным и порою задаю себе вопрос: что со мной? Или я стал сумасшедшим, или то, что я пишу сейчас, не хуже и не лучше того, что я писал раньше? Сегодня мне гораздо труднее делать то, что я когда-то делал с легкостью. Однако я считаю, что у меня есть основания быть придирчивым к себе. Словом, вероятно, на следующей неделе, и уж обязательно не позднее, чем дней через десять, я привезу Вам все свои работы. Но пусть это не помешает Вам навестить меня, если у Вас выдастся свободное время.
Искренне преданный Вам
Клод Моне
P. S. Писсарро, кажется, недурно поработал в Руане.
Дорогой господин Дюран-Рюэль,