Дневники Льва Толстого

Две вещи мне вчера стали ясны: одна неважная, другая важная. Неважная: я боялся говорить и думать, что все 99/100 сумасшедшие. Но не только бояться нечего, но нельзя не говорить и не думать этого. Если люди действуют безумно (жизнь в городе, воспитание, роскошь, праздность), то наверно они будут говорить безумное. Так и ходишь между сумасшедшими, стараясь не раздражать их и вылечить, если можно. 2) Важная: Если точно я живу (отчасти) по воле Бога, то безумный, больной мир не может одобрять меня за это. И если бы они одобрили, я перестал бы жить по воле Бога, а стал бы жить по воле мира, я перестал бы видеть и искать волю Бога (29.3/10.4.1884 // 49: 75).

На следующий же день после этой записи появляется замысел рассказа, который мы разбирали подробно, о своем безумии. Это только не так что этот человек, как всё берет на себя, так берет и безумие мира, или сочувствует миру и сходит с ума. Тут скорее как в его большом романе жуткому миру подарен райский мир (так Пушкин подарил тонущему Петербургу небесный Петербург в «Медном всаднике»), вместо войны дан мир, так безумию мира <подарено другое безумие> — раз уж всё равно мир в безумии и выйти из него не хочет, так пусть он и остается в безумии, так же захвачен, но другим, не провальным сумасшествием. Человечество, которое вошло во вкус и в режим безумия, уже ничто меньше безумия не устроит.

Пришли племянницы {дочери сестры} и Леонид {Дмитриевич Оболенский, муж второй дочери Марии Николаевны}. Пошел с ними пить чай. И до того гадко, жалко, унизительно стало слушать особенно бедную, умственно больную Таню {дочь; это ее он прежде всего видит в памяти, когда говорит: «Если люди действуют безумно (жизнь в городе, воспитание, роскошь, праздность), то наверно они будут говорить безумное. Так и ходишь между сумасшедшими, стараясь не раздражать их и вылечить, если можно»}, что ушел спать. Долго не мог заснуть от грусти и сомнений {Толстой не знает, кто прав, он или дочь Татьяна; и не может заснуть, потому что не знает кто прав; но сейчас он что-то сделает чтобы оправдаться и смочь заснуть} и молился. Научи, избави меня от этого ужаса. Я знаю, что я молитвой выражал только подъем свой. И странно, молитва исполнена. Пришли в голову «Записки не сумасшедшего». Как живо я их пережил — что будет? (там же)

Узнать из рассуждений нельзя. Исправить мир нельзя — новый создать можно.