Дневники принцессы

Тина выключает свет, наконец-то и она устала. Хорошо. Какой же долгий был этот день.

Суббота, 18 октября

Вернувшись домой, я первым делом проверила автоответчик на телефоне – не звонил ли Джош, чтобы отменить свидание.

Не звонил.

Мистер Джанини был у нас (где же еще), но, к счастью, на этот раз в штанах. Когда я спросила маму, не звонил ли мне мальчик по имени Джош, он сразу насторожился:

– Ты не Джоша Рихтера имеешь в виду?

Он это так спросил, с таким типа ужасом, что сразу выбесил меня.

– Да, я имею в виду Джоша Рихтера, – ответила я. – Мы с ним идем на танцы в честь Дня культурного многообразия.

Мистер Джанини высоко вскинул брови:

– А как же Уайнбергер?

Какой все-таки отстой, когда твоя мама встречается с учителем из твоей школы.

– Они расстались.

Мама слушала нас с неослабевающим интересом, что для нее довольно нетипично, поскольку она вечно витает где-то в своем мире.

– Кто такой Джош Рихтер? – спросила она.

– Всего-навсего самый красивый и чуткий мальчик у нас в школе, – объяснила я.

Мистер Джанини фыркнул, но все же вставил:

– Во всяком случае, самый популярный.

– И он пригласил на танцы Мию? – изумилась мама.

Сами понимаете, как это было неприятно. Фигово, если даже твоя собственная мама удивляется тому, что самый красивый и популярный мальчик в школе пригласил тебя на танцы.

– Да, – вызывающе ответила я.

– Мне это не нравится, – проговорил мистер Джанини, а когда мама спросила его почему, он ответил: – Потому что я знаю Джоша Рихтера.

– Мне это тоже не нравится, – заметила мама.

Я не успела сказать в защиту Джоша ни слова, потому что мистер Джанини продолжил:

– Этого парня несет вперед со скоростью сто миль в час.

Что за бред?

И тут мама говорит, что, поскольку я продвигаюсь вперед со скоростью пять миль в час (пять, прикиньте!), ей необходимо посоветоваться начет этого с папой.

Але? Посоветоваться насчет чего? Я что, машина с неисправным приводом? Что за чушь насчет пяти миль в час?

– Он времени даром не теряет, Миа, – расшифровал мистер Джанини.

Не теряет времени? Времени? Мы что, в пятидесятые годы живем? Джош Рихтер – бунтарь без цели и смысла?

– Ты пока учишься в девятом классе, – добавила мама, набирая номер папиного телефона в «Плазе», – и тебе незачем встречаться со старшеклассниками.

Но это несправедливо! Наконец-то меня пригласили на свидание, и тут вдруг мама с папой решают превратиться в идеальных родителей Майка и Кэрол Брэди[21]?

И вот я стою и слушаю, как они обсуждают по громкой связи, что я еще слишком мала для свиданий и мне не стоит встречаться с мальчиком, поскольку я и так переволновалась из-за последних событий, ну что я – принцесса и все такое. Они, по ходу, уже всю мою жизнь за меня распланировали – никаких мальчиков до восемнадцати лет, женское общежитие, когда буду учиться в колледже, и так далее, и так далее.

Тут зазвонил домофон. Мистер Джанини снял трубку и спросил, кто это. И ему мгновенно ответил такой знакомый пронзительный голос:

– Это Кларисса Мария Гримальди Ренальдо. А вы кто?

Мама на том конце комнаты чуть не выронила телефон. Это была бабушка! Явилась в нашу мансарду собственной персоной!

Вот уж не думала, что когда-нибудь обрадуюсь бабушке или буду ей за что-либо благодарна. Но в тот момент, когда она возникла на пороге, чтобы забрать меня и ехать за платьем, я готова была расцеловать ее в обе щеки – честно. Только она вошла, как я кинулась к ней с криком:

– Бабушка, они меня не отпускают!

Я совершенно позабыла, что она впервые видит нашу мансарду, забыла, что рядом стоит мистер Джанини. Я думала только о том, что родители собираются оставить меня без Джоша, но что бабушка им помешает.

И она помешала, да еще как!

Бабушка ворвалась в квартиру и, бросив убийственный взгляд на мистера Джанини, спросила лишь:

– Тот самый?

Я ответила, что да. Бабушка, фыркнув, просвистела мимо него и тут услышала папин голос, раздававшийся в трубке.

– Дай сюда! – гаркнула она маме, у которой был такой виноватый вид, будто контролер в метро застукал ее в тот момент, когда она перескочила через турникет.

– Маман? – Судя по голосу, папа был в не меньшем шоке, чем мама. – Это ты? А ты что там делаешь?

Бабушка отключила громкую связь – очень ловко для человека, который уверяет, что не разбирается в современной технике, – выхватила трубку у мамы и произнесла:

– А теперь послушай меня, Филипп. Твоя дочь идет на танцы со своим кавалером, и точка. Я проехала на лимузине пятьдесят семь кварталов, чтобы купить ей новое платье, и, если ты думаешь, что я откажусь от возможности увидеть, как она в нем танцует, можешь…

Тут бабушка выразилась очень жестко, но, поскольку она говорила на французском, ее поняли только мы с папой. Мама и мистер Джанини просто стояли, выпучив глаза. Мама была в ярости, мистер Джанини слегка оробел.

Подробно рассказав папе, куда он может идти, бабушка с грохотом кинула трубку на рычаг и огляделась. Поскольку она всегда говорила то, что думает, я ничуть не удивилась ее следующим словам:

– Так вот где растят принцессу Дженовии? На этом… чердаке?