Дневники русской женщины

– Я особенно рекомендую вам Мя-ву, она очень умная, – как бы угадал мои мысли Ник. Ник. – Я сегодня буду у них обедать и скажу ей о вас, и она вам или вы ей напишите.

Я молчала. Он упомянул еще о том, что она участвует в обществе воскресного препровождения времени для молодых девиц… Я, конечно, высказала мое мнение по этому поводу, но Н.Н. постарался меня успокоить, загладив невыгодное впечатление своих слов указанием на хорошую цель этого общества. Потом я спросила его – не обращались ли к нему студенты университета – мне так хотелось бы встретить среди своих товарищей сродного мне по образу мысли. Оказалось – нет, но он обещал мне написать, если кто обратится к нему, – и, еще раз повторив свое приглашение, он простился со мною. Но тут я вспомнила о своей всегдашней осторожности и, сообразив, что он может ради характеристики передать обо мне этой барышне все то, что я ему говорила, и, пожалуй – о, стыд! – о том состоянии, в каком была я во время этого рассказа; страх и гордость поднялись во мне, и я решительно просила его не передавать Марии Петровне всего, что я ему говорила.

– Ну, скажите ей вкратце, самое необходимое, не более.

Он как будто не понял меня…

– Отчего же?

– Так, – коротко отрезала я… – не говорите всего, не надо… и вообще никому не говорите, что я у вас была, – сказала я и простилась.

По дороге я обдумывала все пережитое и виденное. Сдержанность Неплюева невольно напоминала мне, с какой любовью встретил меня нынче в августе о. Антоний, как, обняв меня, он назвал своею дочерью, – сколько нежности и ласки было во всем его обхождении… А этот не такой, и от него я не получила, чего мне было нужно, хотя он все-таки хотел что-то для меня сделать; впрочем, на первый раз мне бывает всегда неудача, к этому я уже привыкла, но во всяком случае я не могла удовлетвориться этим коротким разговором и всю свою надежду полагала лишь на возможное посещение этой школы.

Занятия научные я как-то оставила, и все эти дни, по утрам, читала «Что есть истина», вновь находя много сходного со своими мыслями, особенно о воспитании, о жизни современного общества… Ранее передуманное и изложенное в этой книге производило на меня, конечно, сильное впечатление.

На днях написала М. Ос. М-ову, чтобы он приехал в редакцию, мне хотелось поговорить с ним. И разговор наш был очень интересен. Он говорил мне о Льве Толстом, о его личности. Я спросила его, знаком ли он с Неплюевым?

– Как же… был у меня третьеводни (он именно так и выразился), был у меня в Царском, прощался со мной!

– А что вы думаете про его братство?

М. Ос. сомнительно покачал головой…

– Не нравится мне это; у него в школе какие-то кружки, – надзор старших за младшими, – это что-то иезуитское… Вот он меня давно зовет к себе, статьи мои там читает – я же все никак не могу собраться. И на этот раз он очень звал меня, может быть, летом соберусь… Сомнительно мне это братство. Вот и Николай Петрович В-р тот был… Например, у него для дохода существует водочный завод.

– Неужели?! – изумилась я.

– Да… я, как узнал это, говорю: как же это так, Ник. Петр., и завод-то? – тот молчит. Неплюев оправдывается тем, что дело в количестве потребления, но ведь это не оправданье.

Я слушала молча. Действительно, завод и меня сбил с толку. И больно мне стало, что нет совершенства на земле. Но М-ов был и против самого братства:

– Что это? Устроил какой-то оазис, в котором счастливы немногие. Нет, пусть он отпускает своих учеников в жизнь, пусть они действуют в обыкновенной среде…

В этом я была не согласна с М.О.: именно мне и нравилось братство, его существование даже необходимо для наглядного доказательства силы идеи. Конечно, это мое мнение применимо только к такому братству, устройство которого, по возможности, близко к идеалу; насколько же приближается к нему братство Неплюева – не знаю.

село Устье, 3 июня

После более чем двухмесячного перерыва – снова берусь за перо. Возвращусь к тому времени, – это для меня необходимо, так как в эти дни со мной произошло что-то странное.