До Библии. Общая предыстория греческой и еврейской культуры

Невыполнение обещания, данного богам, могло навлечь на Крета только кару. Для всех ответвлений древней литературы характерно то, что не бывает историй со счастливым концом без предшествующих страданий. У добродетельных личностей бывают оплошности; у великих бывают свои взлеты и падения; и даже законы природы имеют свои исключения. Именно отклонение от обыденности делает содержание литературных произведений достойным легенд. Крет, сын Илу — образец героя, и его любят боги; и все-таки он навлекает на себя беду очевидным недостатком в своем характере. То же самое можно сказать и об Ахиллесе или о Моисее — по той же самой причине.

В этом месте обнаружился разрыв в тексте, а за этим следует описание пира, который приготовила Хурраи по приказанию Крета. В эпический репертуар составной частью входит уточнение того, что приказал герой своей жене сделать для трапезы. Точно так же, как описывается Крет, поручающий Хурраи приготовить пиршество, так и Аврам (Авраам) приказывает Саре (Сарре), а Менелай приказывает Елене сделать это. Тот факт, что мужчина может сказать своей жене, чтобы она приготовила ужин для гостей, почти универсален и, во всяком случае, банален. Что нас здесь интересует, так это то, что это явление составляет часть эпического спектра. Обращение со средиземноморской литературой подчеркивает данный факт — в противоположность современной литературной практике, которая отводит этому мало места либо вообще его не уделяет в традиционной поэзии и в прозе.

Он во весь голос обратился к своей жене:
«Слышишь, о госпожа Хурраи!
Приготовь самых холеных из твоих животных; открой кувшин вина;
Приведи моих семьдесят быков, моих восемьдесят оленей,
Даже быков Большого Хубура и Малого Хубура».

В то время как всегда возможно воспринять текст буквально (фантастическим, поскольку гости-животные представляются нам таковыми), весьма вероятно, что эти животные — просто почетные титулы вельмож царства Крета. Сравним титул фараона, означающий «могучий бык». Амос, 4: 1 именует женщин Васана «телицами Васанскими», а Давид также сравнивает Саула и Ионафана с орлами и львами (2 Цар., 1: 23). И Гомер тоже сравнивает быстрого воина с могучими и быстрыми животными. Мощь быка, льва и быстрота оленя делает эти «животные» эпитеты вполне уместными. Обратим также внимание на то, что пиршество создается вокруг мяса и вина — совсем как в гомеровской легенде. Фрукты и овощи (как много бы их ни употребляли в повседневной жизни) не играют никакой роли в праздничном меню.

Эпос обязывает ко многим стандартным типам повтора. В этом случае выполнение повеления Крета его женой Хурраи описывается теми же словами с единственным изменением повелительного наклонения в три формы женского рода единственного числа в настоящем времени:

Госпожа Хурраи выслушивает,
Она готовит еду из самых холеных своих животных;
Она открывает кувшин вина.

Такой повтор характерен для угаритского, греческого и месопотамского эпоса. Он бывает и в иврите, но в резко сокращенном объеме в соответствии с еврейской тенденцией к лаконизму: особенность, которую евреи разделяют с египтянами.

В тексте далее говорится о том, как Хурраи приветствует гостей:

Она подводит к нему его быков;
Его оленей она подводит к нему —
Быков Большого Хубура (и) Малого Хубура.
Они входят в дом Крета.

Гости рассаживаются, и Хурраи оказывает почести:

Она опустила руку в котел;
Она вонзила нож в мясо,
И госпожа Хурраи объявила:
«Я пригласила вас поесть, попить; Крет,
Ваш повелитель, устраивает пиршество».

Последовательность отрывков рассказывает нам о плаче на этом пиршестве, несомненно, потому, что Крета ударила оскорбленная Ашера.

В тексте № 125 говорится о недовольной домашней прислуге, пресмыкающейся перед серьезно больным Кретом. Угроза смерти заставила наследника Илху, сына Крета, поставить под сомнение божественный статус Крета:

Твоей жизни, о отец мой, мы должны торжествовать;
Твоему бессмертию мы рады…
Как можно утверждать, что Крет — сын Илу,
Наследник Латпана и святости?
Или боги могут умереть?
Наследник Латпана не будет жить?