До прихода белого человека

Исследователи часто задавали себе вопрос: в чем духовные истоки этой своеобразной и жизнеспособной музыки? Наконец они открыли музыку Западной Африки и как ее основной элемент — ритм, давно забытый в Европе.

Это открытие имело для музыковедов почти такое же значение, как находка скульптур Бенина и йоруба для художников и скульпторов, которые выступали против официального искусства и искали новые, более совершенные формы художественного выражения. В XVII в. в Европе появилось понятие музыкального такта. Последний упорядочил мелодию, но, к огорчению многих современных музыкантов, «безнадежно связал ее тактом», лишив тем самым способности стихийно воздействовать посредством ритма.

Теперь стало ясно, что африканцы пе знали такта в европейском понимании этого слова. То, что они отбивают на барабанах, представляет собой ритм, ощущаемый эмоционально. Между тем это полностью противоречит всем нашим музыкальным канонам.

Английскому музыковеду Кеннету Лонгу пришлось прибегнуть к помощи шести различных, постоянно перемежающихся тактов, чтобы записать одну строку из африканской детской песенки. При этом он так и не проник в тайну мелодии.

«Формы проявления ритма в нашей музыке предельно просты. — пишет Альфонс Дауэр в работе о джазе. — Нам придется признать их бедность после самого беглого ознакомления с африканской музыкой. Ее основа — ритм. Соответственно этому африканцы играют на таких ударных и щипковых инструментах, которые производят ритмичные звуки. Это — барабан, гонг, ксилофон, маримба, санса, арфа, лютня, гитара.

В руках африканца барабан становится инструментом, на котором можно исполнять также и мелодию. Африканский музыкант точно знает высоту звука, производимого каждым квадратным сантиметром поверхности барабана, и изменяет ее по своему желанию путем нажатия свободной рукой, коленом или ногой. Кроме того, в Африке распространены барабаны, высоту звука которых можно регулировать при помощи очень простых приспособлений».

В остальном африканская музыка имеет кое-что общее с европейской, в особенности с испанской и португальской, которая по своему ритму заметно отличается от североевропейской. До сих пор неясно, является ли это следствием влияния Африканского континента, например в период господства мавров на Пиренейском полуострове.

«Африканский континент, — пишет Дауэр, — создал совершенно независимо от музыки Запада не только полифонизм, но и гармонию. Это тем более поразительно, что в Африке часто встречаются те же самые музыкальные формы, которые появились у пас примерно в X в., одновременно с первыми опытами полифонической музыки».

Таким образом, и в этой области культуры жители Африканского континента в основном шли в ногу с европейскими народами вплоть до XV в., т. е. до тех пор, пока работорговля не прервала нормальный процесс развития Африки и не обрекла ее на застой. Однако и после этого африканская музыка, подобно реке, которая прокладывает себе новое русло, продолжала развиваться, но по другим путям, в Новом Свете, по ту сторону Атлантического океана. Вывоз в Америку миллионов людей имел не только политические последствия, но и привел к обмену культурными ценностями, последствия которого отчетливо вырисовываются лишь теперь, по прошествии веков.

«Там, где негры жили в постоянном и тесном общении с белыми, которые внушали им убеждение в неполноценности и никчемности африканского искусства и африканских традиций и видели в африканской музыке оскорбление своим эстетическим взглядам, основные элементы африканской музыки к настоящему времени исчезли и она стала скорее европейской, чем африканской.

Но там, где в известной мере уважалось своеобразие африканской культуры, из взаимодействия африканского и западного музыкальных стилей возник новый стиль, в котором невозможно различить составные элементы».

Африканская музыка сохранилась прежде всего в Бразилии, на Кубе, на Мартинике, на Гаити; в южных штатах США одной из ее форм явился джаз. Джаз следует рассматривать как результат взаимопроникновения разных культур: музыки Африки и музыки Европы и Америки.

Разумеется, то, что теперь часто выдают за джаз, имеет очень мало общего с песнями сборщиков хлопка, с негритянскими гимнами, с блюзами двадцатых годов. Современный джаз безнадежно коммерциализирован.

Рост популярности джаза совпал с эпохой общественных сдвигов. Музыканты в знак протеста против бесплодности буржуазного искусства с восторгом ухватились за джаз как за средство отказа от прошлого, способное вывести искусство из тупика декадентства.

Нынешний коммерческий джаз уже совсем не такой. Поэтому-то Луис Армстронг, который как настоящий большой художник ищет для своего искусства новые формы, надеется, что возвращение джаза на его африканскую родину явится стимулом к его развитию.

ПРИ СВЕТЕ ЛАГЕРНЫХ КОСТРОВ