До самой смерти

Мэтью снова ждет ответа. Глаза Салли подозрительно блестят, отчего у него щемит сердце. Ему меньше всего хочется что-то выпытывать и расстраивать ее. Однако звонок в школу меняет дело. Сообщение в «Фейсбуке» – мелкая пакость по сравнению с этим.

– Салли, я просто хочу помочь. И обязательно помогу, но мне нужно, чтобы вы были откровенны.

Она смотрит пристально, словно что-то взвешивает в уме, затем переводит взгляд на озеро, потом снова на Мэтью.

– Что-то случилось, правда? С Кэрол…

Салли молчит.

– Очень плохое? Вы поэтому не говорите?

Салли еле сдерживает слезы, Мэтью вспоминает перемену во взгляде Кэрол на школьных фотографиях.

Салли молчит, вытирает тыльной стороной ладони сначала один глаз, затем другой, лезет в карман за носовым платком.

– Давайте пойдем, Мэтью? Я замерзла.

Резко встает, начинает собирать тарелки и контейнеры.

Вот черт!

– Простите! Не хотел вас расстраивать!

Мэтью подавлен. В неловком молчании они убирают посуду, Салли сворачивает скатерть. Она прячет глаза, а он не знает, что его больше расстраивает – то, что он испортил конец первого свидания, или то, что тут скрывается нечто более серьезное, чем показалось вначале.

Глава 20

Бет, настоящее

Прошло три недели со времени странного звонка. Сообщений больше не приходило, и, наверное, я должна успокоиться. Но не тут-то было.

Я пребываю в постоянном смятении, словно в кошмарном сне.

Придумываю отговорки, чтобы не смотреть вечерние новости, чем расстраиваю Адама. У нас традиция устраиваться по вечерам перед телевизором с чаем и диетическим печеньем. Ворчать на положение в стране, призывать мир к порядку. Мы с Адамом всегда разделяли страсть к новостям. Адам по натуре добряк, и мне нравится смотреть, в какое бешенство его приводят нерадивые политики. Я и этого теперь лишена – как только слышу заставку новостной программы, вспоминаю о школе и впадаю в панику; образуется стена между мной и Адамом. Меня сковывает ужас при мысли о том, что нас, возможно, ждет в будущем. Поэтому я вожусь на кухне, переупаковываю школьные обеды, делаю вид, что убираюсь. Бедняга Адам думает, что я избегаю не новостей, а его.

Салли встречается с Мэтью. Он ей нравится, но она обещала не болтать при нем лишнего. Не выдавать нас. Он до сих пор ведет переговоры со школой – пытается больше разузнать про женщину, которая звонила. Больше никто на связь не выходил – ни по телефону, ни в интернете. Наступило странное затишье, и мы живем в полном неведении – что будет дальше.

Салли вдруг сменила пластинку и подозревает Кэрол – будто это она предостерегает нас от дальнейших действий. Лично я думаю – это Мэтью напел. Кэрол никогда не тронула бы моих детей. Я вспоминаю первый день знакомства, когда она, не задумываясь, отдала мне розовое одеяло. Нет! Кэрол не причинит мне вреда – руку даю на отсечение.

Работа идет туго – сосредоточиться невозможно. Утром уже собралась позвонить и сказаться больной, однако сегодня съемка.

А сейчас, сидя рядом со Стеллой в аппаратной на записи очередного выпуска «Откровенного разговора», я понимаю, что зря не послушалась первоначального импульса и не осталась дома.

– Ну и видок у тебя, Бет!

– Прости. Похоже, простуда начинается.

– Гости готовы? – Стелла листает мои записи – краткую информацию о сегодняшних героях, а те за стеклянной перегородкой рассаживаются по местам с помощью дежурного администратора Фреда.

Тема выпуска «Воссоединение старых друзей». Я сама виновата. Предложила сдуру во время мозгового штурма, потому что больше ничего в голову не пришло. Сразу же пожалела, но было поздно.

– Ты предупредила, чтобы не ели пирожные?

– Да, гости готовы. И да – предупредила насчет пирожных.

Пролистываю заметки, вспоминаю, кто у нас сегодня на сцене – в основном одержимые соцсетями психи, я выкопала их истории из бульварных газет. Две женщины средних лет – Луиза и Шейла, не виделись двадцать лет, а потом нашли друг друга в «Фейсбуке». Шэрон – в свои тридцать с лишним набралась храбрости и написала однокласснице, которая травила ее в детстве (тут предполагается примирение, замаливание грехов). Еще есть довольно мерзкий персонаж (Стелле, разумеется, он больше всех нравится) – Дэвид, разыскал в «Твиттере» первую любовь по имени Кэтрин и тут же бросил жену с четырьмя сыновьями.

– Надо проследить за Дэвидом, чтобы прилично отзывался о жене. – Стелла снимает очки. – Ну что, все готовы?

Режиссер Энди устраивается на стуле, подмигивает мне, указывает на Стеллу и незаметно для нее строит гримасу. Энди талантище и хорошо знает свое дело, а Круэлла пытается распоряжаться, лезет не только с редактурой (на что имеет полное право), а еще диктует кадры (что вообще не ее забота). Однако она платит, поэтому Энди только поскрипывает зубами втихомолку. Бюджет «Откровенного разговора» маленький, снимать надо с первых дублей, поэтому Энди бережет время и со Стеллой не связывается.