До самой смерти

– Я тут подумала… Это, конечно, ужасная наглость… Мне неловко просить… – мнется Элла.

«Ну, началось», – думаю я.

Эмили в сопровождении родителей приехала утром, когда Нед ушел на работу. Я была не рада. Кипела от негодования, пока наводила порядок к их приходу. Родители – само очарование, однако проводить каникулярное время с дочерью желанием явно не горят.

Выпили по чашке кофе, быстренько восхитились бассейном и отчалили, оставив Эмили на мое попечение.

– Вы правда не возражаете? Как мило с вашей стороны! – с поставленной светской интонацией пропела мамаша. – Она из воды не вылезает, словно рыбка. Вы ее и не заметите!

Возмутительная женщина!

Я, конечно, промолчала – ради девочки. А вообще очень даже возражала. Я должна была побыть наедине с собой – такое раз в несколько месяцев случается. Чтобы и Неда, и Пьера не было дома. Я надеялась собраться с мыслями. Записаться к парижской ясновидящей… Эмили просто стояла молча, она, видно, ко всему уже привыкла. Мне стало ее жалко. Когда родители уехали, она ничего не сказала, просто залезла в воду и стала плавать туда-сюда. Раз двадцать проплыла. На спине, кролем – даже, к моему восхищению, баттерфляем.

Сложение у нее как у гимнастки – высокая, кривоватая. Фигурка похожа на букву «S», как бывает у девочек-подростков. Я принесла ей лимонад и, увидев выражение ее лица, почувствовала себя виноватой, что изначально злилась на вторжение.

Она заявила по-взрослому невозмутимо:

– Не стоило беспокоиться. Я понимаю, вы мне не очень рады. Закончу тренировку и уеду – у меня велосипед. На родителей не обращайте внимания – я привыкла. Ничего, я себе книг накупила, буду читать.

Ну что тут скажешь?..

Потом она меня просканировала глазами и вдруг засыпала градом вопросов.

Обмоталась полотенцем, залезла с ногами в плетеное кресло и принялась потягивать лимонад. Сразу заявила самым бесцеремонным образом, что у меня «несчастные глаза». Зато я очень красивая. Почему я сижу одна дома? Почему живу во Франции? Нравится ли мне французская кухня? Скучаю ли по Англии? Почему у меня нет детей? Какие книги читаю?

И так далее – спрашивала без тени смущения. Я диву давалась, какая уверенная и смелая девочка, и, должно быть, от удивления отвечала на все подряд.

Знаете что? Мне даже понравилось. Я вдруг поняла, до чего мне осточертели пустые разговоры. Мы вечно болтаем ни о чем – и я, и Нед, и Элла, и Джонатан. А девочка говорит по существу. И спрашивает о том, о чем ни один взрослый не посмел бы. О важном.

Я смеялась в голос – уже не помню, когда такое было.