Никому не хочу я петь.Разорвав, наконец-то, сеть,я плыву не туда, кудавсе. Сверкает кругом «вода».Этот мир сочинил урод.Все здесь нужно наоборотпонимать. Но теперь я «пас» —обойдется кретинский класс,и стихи, что слагались в знак,пусть летят кто куда, кто как…Что добавить к сему? Ни здесь,ни на небе еще не весьспектр познанья, что мне смешныюбилеи и дурней сны.А уж если и жалко кого – травыда дегенератской молвы.И иду я в густой толпе,как в лесу по глухой тропе,презирая сверканье звезд,ненавидя бессилье слез,лишь свое про себя шепча,будто гаснущая свеча.«С неких пор я все чаще…»
И. Бродскому
С неких пор я все чащес завидным упрямством куклы,словно в мусорный ящик,бросаю в почтовый буквыUSA. Там начинка:я жду и бросаю снова,как японец в пачинко,играю с судьбой на слово.Лучше я расскажу Вам,о чем мои письма – этомиражи стеклодуваи метапсихоз поэта,что дешевле монеткив подвале кофейни злачной —промороженный в веткепылающий шар прозрачный.Дальше бредни о грусти,сравнимой с налетом пыли,про настенные гусли,поющие «жили-были»,про всенощную мессув присутствии дамы в черномпо пречистому лесуна детском окне узорном.В общем, темы посланьязакланного для Эриний —«Превращенье дыханьяв поземку» и «Крови в иней»,до ворсинок продрогшийквартальный отчет за зиму:«Отношенье издохшейсобаки к теплу и дыму».В завершенье тирады —привет от запорошенных,от церковной оградыи дома умалишенных,от рассеянных искри служенья холодной лире.Вот и все, пан Магистр.До встречи не в этом мире.Приложения
Жене
Вечер. Картинки по желтым стенкам.Два букетика незабудокв сговоре с золотым оттенкомпрядок, испытывают рассудок.Он ли, она ли его целует —тень поцелуя под облаками.Больше Вселенной не существует —только щекотка под языками.Улица Е. Егоровой. В сонномвоздухе слышится: до свиданья.Что ж от всех курточек с капюшономтак перехватывает дыханье?Что ж обезумевшим пассажиромпротив движенья в тоннеле мчитсясердце, теряя согласье с миром,словно ему уже не влюбиться?«Спешит Новый год к прохожим, друзьям, парам…»