Добриллион

Мужчина пошуровал лопатой в водосточном желобе и вытащил большой мокрый комок земли с зеленым ростком наверху.

– Вы от управляющей компании? – спросила мама.

– Нет, – ответил он.

– Тогда откуда? Впервые слышу о прочистке водосточных желобов.

– Так я один такой, – ответил незнакомец.

– В третий раз спрашиваю, откуда вы взялись? – спросила мама, повысив голос.

– Не из управляющей компании, – повторил он.

– Это не ответ, – настаивала мама.

– Ну почему же, – сказал он.

– Вот что, – сказала мама, – спускайтесь!

– Но… – начал он.

– Немедленно! – крикнула мама.

– Денег я не прошу, – оправдывался мужчина.

– Да мне плевать! – ответила мама.

Спускаясь по лестнице, незнакомец бормотал себе под нос:

– Вот уж не сомневаюсь.

Он сказал еще что-то, чего Франк не расслышал, но, должно быть, расслышала мама, потому что попросила его фильтровать свою речь. А потом и вправду плюнула ему вслед. Франк первый раз видел, как мама плюется, – если не считать зубной пасты во время чистки зубов. Непонятно, что хуже, подумал он, – ругаться или плеваться.

Утро понедельника выдалось сухим. Пол остался без лужи, так что вместо этого он устроился на козырьке над крыльцом – под этим козырьком ученики обычно прятались от дождя. Другого входа в школу не было. Завидев Пола наверху, школьники останавливались в нерешительности. Они боялись, что он плюнет им на голову или еще чего похуже. Но когда первая ласточка – девочка по имени Ингрид Лив – наконец решилась подойти, он всего лишь прокричал:

– Ингрид Лив – фотоштатив!

Неприятно, конечно, но бывало и хуже, гораздо хуже. Ингрид Лив – презерватив, например. Потом он кричал Рита-бита, Мари-сафари, Франк-обезьянк и Вибеке-в-аптеке.

Школьники с недоумением поглядывали друг на друга. Что это стряслось с Полом?

На первом уроке Пол чинно сидел за своей партой. Писал слова целиком, не отрывая карандаша от бумаги. Замечательно, сказал учитель. «Замечательно», – написал Пол. Во время перекуса, когда все достали принесенные из дома фрукты, Пол заявил, что не голоден, и отдал свой апельсин Иде.

И тогда до всех дошло.

Пол-в-жопе-кол решил выиграть миллион.

– По ночам по поселку шляется какой-то мужик, – поведала Дениса на первой перемене. – Я сегодня ночью встала попить молока. На улице было светло, и я увидела на дороге человека.

– Да неужто? – сказал Франк.

– Он вынимал из пакета какие-то предметы и бросал их в канаву.

– Да неужто? – терпеливо повторил Франк.

– И было так светло, что я его даже узнала.

Франк не ответил. Не мог же он в третий раз сказать «да неужто?».

– Это оказался Чурбан. Я пила молоко и думала: вот ненормальный! Но он ведь старый, а старики не всегда понимают, что делают. Я даже подумала, что он ходит во сне. А потом пошла дальше спать.

– И что?

– И я заснула, а потом внезапно проснулась, потому что до меня дошло. Чурбан ведь муж Баклуши!

– Да? – спросил Франк.

– Той старушки, которая днем собирает мусор в канаве.

Франк ненадолго задумался.

– И?

Дениса кивнула.

– Он по ночам ходит разбрасывает мусор, а его жена днем ходит и снова его собирает!

– Ты уверена, что тебе это не приснилось? – спросил Франк.

– Думай, что хочешь, я только сказала, что видела, – буркнула Дениса и ушла.

Придя домой, Франк пересказал все это маме. Она выслушала его, медленно прожевала еду и проглотила. Когда рот освободился и мама могла бы уже что-нибудь сказать, она только закинула новую ложку еды.

Наступило очередное утро, и мама пришла на работу. Она сразу заметила, что чулан выглядит не таким, каким она его оставила. С края раковины свисала тряпка, похожая на высунутый язык. Мама ее потрогала – тряпка была влажной. Мама вышла из чулана, поднялась по лестнице и прошла по коридору. Пол влажно поблескивал в лучах солнца из потолочного окна. На кухне она нашла одного из своих криворуких работодателей. Он сидел весь красный и пил воду из стакана.

– Кто-то протер полы? – спросила мама.

– Да, – ответил он.

– И кто же?

– Я, – признался он.

– Но зачем?

– Чтобы вам не пришлось.

Он допил воду.

– Но это моя работа, – возразила она.

– Разумеется! Но от меня столько грязи. Вам наверняка надоело за мной убираться.

– Это моя работа, – повторила мама.

– Вам не нужна работа. Я имею в виду – теперь.

Она уставилась на него. Он стоял с пустым стаканом в руке, держа его так, как будто вода там еще была.

– Откройте окно, – велела мама.

– Э-э-э… чего?

Она кивнула в сторону окна.

Он неуверенно подошел к окну и слегка его приоткрыл.

Мама легонько покачала головой. Он открыл окно настежь.

– Бросьте стакан, – велела мама.

– Что?

Мама топнула ногой.

– Бросайте!

– Но… он ведь разобьется, – запротестовал он.

– Сейчас же! – крикнула она.

Они посмотрели друг на друга. Он все время моргал. Она не моргала совсем. Но делать было нечего – он перегнулся через подоконник, протянул руку как можно дальше и попытался аккуратно выпустить стакан на асфальт, расстилавшийся четырьмя метрами ниже. Стакан разбился вдребезги – осколков не соберешь.

– В чулане есть метла и совок, – сказала мама.

– Для меня?

– Да. Раз уж вы так хотите делать мою работу.