Добриллион

Он кивнул, опустил глаза и побрел мимо нее по коридору в сторону лестницы. Мама тем временем открыла шкафчик и достала остальные стаканы, поставив их на подоконник. Как только он показался на улице, мама выбросила их на асфальт – три, четыре, пять, шесть.

– И чтобы всё подмели! Один маленький осколок может испортить шину! – крикнула она.

Когда Франк вечером пришел из школы домой, мама паковала чемодан.

– Мы уезжаем, – заявила она. – На каникулы!

– Мы? – переспросил Франк.

– На неделю.

– Сейчас?

– Нам нужно немного развеяться. Нам нужно солнце. Я знаю один очень большой теплый бассейн.

– Правда?

– Он называется «Средиземное море».

– Но… – начал Франк.

– Что «но»? Ты что, не хочешь?

– А твоя работа? А моя школа?

– Если я уеду, они поймут, как им меня не хватает. А ты можешь взять с собой учебники.

– Но как же мини-гольф?

– Это всего на неделю, – настаивала мама.

– У нас в четверг контрольная по английскому, – нашелся Франк.

– Будешь сам заказывать нам еду. На английском, – решительно сказала мама.

Часть вторая

Франк с мамой выехали рано утром. В школе светилось только одно окно – за ним наверняка сидел учитель и составлял для учеников особенно заковыристое задание. Франк высматривал по сторонам дороги светящиеся глаза. Еще не рассвело, а олени глуповаты. Вместо того чтобы убегать от машин, они часто бросаются прямо под колеса. У мамы на машине две вмятины – по одной с каждого бока.

– Надеюсь, мы не слишком рано, – сказала мама.

– В смысле, выехали в аэропорт? – уточнил Франк.

– Нет. Уехали из поселка.

– Что ты хочешь сказать?

– Люди – рабы привычек, Франк. К примеру, я всегда натягиваю колготы начиная с правой ноги. А когда мою окна, иногда насвистываю.

– И что с того? – не понял Франк.

– У тебя тоже есть такие привычки. Например, ты всегда начинаешь делать уроки с математики.

– Ну да.

– А по вечерам, перед сном, решаешь кроссворды.

– Да.

– По привычке! Именно в этом смысл соревнования, которое я придумала. Если люди смогут какое-то время побыть добрыми, это войдет у них в привычку, и они такими и останутся – даже если мы уедем.

Мама переключалась с дальнего света на ближний, когда на дороге показывались встречные машины. А если навстречу ехал большой автобус или фура, она прижималась к обочине.

– Но пока тебя нет дома и ты не следишь, вряд ли они продолжат совершать добрые поступки, – вслух рассуждал Франк.

– Все будет хорошо. Ведь мы всего на неделю, – заверила мама.

Франк пытался придумать подходящее сравнение.

– Это как если бы футбольный судья дал свисток к началу матча, а спустя пять минут ушел со словами, что скоро вернется.

Они въехали в туннель.

Мама не отвечала.

Может, ей просто не нравилось говорить внутри горы, а может, требовалось время, чтобы обдумать ответ. Она не ответила даже тогда, когда они выехали из туннеля с другой стороны. Она сосредоточилась на дороге. Наверное, водить машину очень сложно. Впрочем, на обочине всегда стоят дорожные знаки – они подсказывают, чего ждать.

– Когда ты был маленький, – мама покосилась на Франка, – ты всегда так смешно вытягивал шею и смотрел в лес, если мы проезжали мимо знака с оленем. Теперь ты так не делаешь.

Она казалась слегка разочарованной.

– Я много раз смотрел, но так ни разу и не увидел, – ответил Франк.

Потом подумал немного и добавил:

– С этой привычкой я покончил.

Вдалеке мигал красным огоньком самолет. Он летел на юг. Их поселок лежал так далеко на севере, что отсюда почти все самолеты летели на юг.

Когда они въехали в следующий туннель, Франк сказал:

– Иногда в нашем классе бывает очень тихо: все старательно работают целых полчаса, пишут или решают примеры. Но когда учитель выходит из класса, чтобы что-нибудь распечатать, начинается гвалт.

Мама не ответила.

Даже после того, как они проехали туннель.

– У нас билеты в бизнес-класс, – шепнула мама во время посадки.

Они стояли в очереди, чтобы приложить штрих-код на посадочном талоне к специальному сканеру. Сотрудница аэропорта стояла рядом, чтобы убедиться, что сканер, считав штрих-код, пискнул и загорелся зеленым.

– Разве это не дорого? – спросил Франк.

– Зато больше места для ног, – ответила мама.

Франк посмотрел на свои ноги. Они были довольно маленькие.

Сотрудница помогала тем, у кого не получалось добиться от сканера одобрительного писка. Один пожилой мужчина спросил, не нужно ли оторвать часть посадочного талона, но ему ответили, что так уже не делают. Теперь все решает машина. Франк сам приложил штрих-код к сканеру. Пару секунд стояла тишина, как будто машина задумалась. Но потом она всё-таки пискнула. «Приятного полета», – сказала сотрудница. Странная у нее работа, подумал Франк, – разворачивать распечатку, прикладывать штрих-код, слушать писк и говорить: «Приятного полета!».

– А еще нам не придется сидеть в тесноте, – сказала мама, пока они шли к самолету по гибкой трубе. В этом туннеле она говорить могла. – Подумай только, все эти вопящие младенцы в общем салоне. И еду нам принесут раньше, чем остальным.

«Мама начала транжирить, – подумал Франк. – Прекрасно».