Доброй ночи, Румпельштицхен (СИ)

В полумраке комнаты ярко загорелся дисплей телефона.

Сообщение от Нойзмана.

Холод вдоль позвоночника, парализующий с ног до головы. Роб выдохнул, не в силах отвести взгляд от экрана.

Нойзман нарушил все должностные инструкции, но не смог оставить его в неведении.

Может быть, в неведении было лучше.

Одно короткое слово, переворачивающее мир, и без того расколотый на мелкие кусочки.

«Самоубийство».

========== Часть 7 ==========

— Мой Румпельштицхен.

Шёпот во сне больше не был зловещим. Знакомый, родной голос Селены в темноте казался настоящим, словно она пыталась разбудить его. Но просыпаться не хотелось.

Роб выставил вперёд руки, надеясь найти хоть что-то в кромешной темноте, но пальцы касались лишь пустоты. Тоска, прожигающая душу насквозь, становилась невыносимой.

— Зачем ты это сделала?

Он спросил от безысходности, не ожидая ответа. Но даже сейчас Селена удивила его.

— Так было нужно.

— Это все, что ты можешь сказать?

Она появилась из тьмы внезапно, будто кто-то неведомый включил мощный прожектор. Роберт всматривался в ее образ, запоминая каждую деталь, чтобы навсегда оставить его в памяти.

Как будто он сможет забыть…

Селена коснулась его лица тёплыми ладонями.

— Ты обязательно меня поймёшь. Все поймёшь.

Невесомый поцелуй в висок хуже выстрела. Он заставляет поверить в реальность происходящего. Заставляет желать лишь одного — остаться в этом сне навсегда. Держать ее за руку. Дышать ею.

— Оглянись.

Штицхен послушался. Мрак расступился, обнажая стены, увешанные портретами, высокую лестницу с полированными перилами. Огромные витражные окна пропускали робкие лучи солнца, в неверном свете которых лицо Селены напоминало одно из десятков лиц, нарисованных на холстах.

— Лилит!

По ступеням спускался бледный светловолосый мужчина в странном старомодном наряде. Селена улыбнулась и кивнула ему.

— Здравствуй, Лиам.

Роберт переводил взгляд с Селены на того, кого она назвала Лиамом, и обратно. Он ничего не понимал, но впитывал каждое мгновение, проведённое в этом странном сне.

— Лилит? — Штицхен не узнавал свой голос. Горло саднило, как если бы он простудился.

Селена грустно улыбнулась, соглашаясь.

— Да. Но я наконец-то могу назвать своё настоящее имя, и ты меня услышишь.

— О чем ты?

Селена подошла к Лиаму и взяла его под руку. Он смотрел сквозь Роберта, будто и вовсе не видел его.

— Однажды ты сказал мне «люби меня настоящего, а не прошлого», — Селена отдалялась, растворяясь в мрачной тишине, — пожалуйста, люби меня настоящую, Роб. Что бы ни случилось.

— Но ведь все уже случилось! — Роберт в отчаянии попытался шагнуть к ней, удержать, но Селена уходила вслед за Лиамом, только лишь оглянувшись на мгновение.

— Что бы ни случилось.

Все снова погрузилось в темноту, в которой Штицхен не мог разглядеть даже своих ладоней, крепко сжатых в кулак. Ногти больно впивались в кожу, но это не отрезвляло. Наоборот, боль прорывалась наружу яростью, затягивающей, словно трясина. Роб пытался бежать, но ноги не слушались, завязнув в этом эфемерном болоте. Руки висели плетьми, не давая ни единого шанса на спасение.

— Селена!

Все закончилось так же резко, как и началось. Штицхен распахнул глаза, понимая, что кошмар закончился.

Он долго лежал, глядя в белеющий потолок. Чувствовал, как по лицу стекают солёные капли, но нисколько не стеснялся их. Ему казалось, что кто-то невидимый вынул его сердце и разорвал на куски, оставив после себя зияющую кровоточащую рану.

Штицхен не верил, что Селена могла убить себя. Только не она. Слишком много всякого дерьма случалось в жизни этой женщины, чтобы в одночасье лишить ее сил двигаться дальше. Тем более, что ничего ведь и не произошло.

Ничего, касающегося ее напрямую.

Мысли не давали спать. Не позволяли находиться на одном месте, заставляя суетливо вышагивать по комнатам.

Рассвет застал Штицхена все в той же спальне. Он не надеялся найти успокоение, но зачем-то открыл шкаф и, перебирая вешалки с платьями, вспоминал. Вспоминал то, что теперь осталось дорого только его сердцу.

Их первая встреча. Селена, чопорная, неприступная, такая деловая в своём красном брючном костюме. Злится на секретаршу за холодный кофе и не сданный вовремя документ. Ей глубоко плевать на проблемы отдела по борьбе с наркотиками и самого Штицхена. Она соглашается на операцию по поимке варщика только для того, чтобы детектив от неё быстрее отвязался.

Черт его знает, как Роб решился позвонить ей и пригласить на кофе. Придумал благовидный предлог, но все равно ожидал услышать отказ. Но она согласилась. Было непривычно видеть ее в хорошем расположении духа. И в платье. Простом, лёгком, светлом. Она напомнила тогда ему лесную нимфу, кажется, из называют дриадами. Или драядами. Что-то такое.