Добрые инквизиторы. Власть против свободы мысли

Не следует забывать… что большинство сжигаемых так же твердо верили в сжигание еретиков, как и большинство епископов королевы Марии… Протесты хоть и бывали нередки, но люди не считали, что нужно вообще отказаться от сжигания еретиков: речь шла только о том, что либо конкретные попавшие под раздачу личности — не еретики, либо в данном случае было важно нарушить принцип из гуманистических или прагматических соображений^{17}

.

Такова этика фундаменталистского принципа: тот, кто отрицает очевидную истину, должен быть наказан. Как только сторонники фундаменталистского принципа получают власть, они принимаются без устали подавлять разнообразие мнений, причем делают это не из-за цинизма или жажды власти, а, наоборот, из чистейших побуждений, вдохновленных высокими помыслами.

В развернутой современной форме тоталитаризм относительно нов. Но стоящую за ним идею, согласно которой думать неправильно — это преступление, свежей не назовешь. Она — логическое продолжение радикального фундаментализма. Новизна заключается только в том, насколько сильно коммунистические правительства развили тоталитарную концепцию, используя методы, недоступные инквизиции; точно так же и расистская идея, согласно которой быть «не таким» — это преступление, стара как мир, но ее воплощение нацистами в XX веке взяло новую жуткую высоту. Мы читаем: в коммунистическом Китае «были случаи, в том числе совсем недавно, когда по политическим мотивам запрещали лекции по естественным наукам»^{18}

. Мы читаем о советском диссиденте Андрее Амальрике, которому в 1960 году сказали, что его курсовая работа представляет собой блестящее исследование, но вывод, утверждающий, что на культуру Древней Руси повлияли не только славяне, но и норманны, противоречит официальной позиции и политически неприемлем[72]

; за диссидентскую деятельность его мучили, отправили в тюрьму в Сибирь и в конце концов выгнали из страны^{19}. (Использование в Советском Союзе психиатрии против диссидентов не будет казаться таким странным, если вспомнить, что для убежденного фундаменталиста человек, не видящий очевидной истины, — если он не дурак и не негодяй, — сумасшедший.) По сути, такое поведение ничем не отличается от поведения инквизиции, которая арестовала Галилео Галилея и велела ему отречься от поддержки Коперника. Принцип, согласно которому думать неправильно — это преступление (или, если хотите, грех), на протяжении столетий был доктринальным основанием ряда религий, в том числе и христианства. Конечно, фундаментализм не обязательно ведет к настоящему тоталитаризму. (Последний представляет собой утверждение центральной власти над правдой, которое совершается с абсолютной беспощадностью и ради самой власти.) И все же там, где господствует принцип фундаментализма, никто не может сказать, что ошибаться — это полностью безопасно.