Добрым словом и револьвером

– Я своевременно подал вам, Алексей Николаевич, доклад о численности и составе противостоящих нам сил австрийцев! – Я встал со стула и неторопливо, позвякивая шпорами, подошел к Куропаткину. – Напомню некоторые сведения из него: У нашего двуединого соседа триста пятьдесят тысяч солдат и офицеров при восьмистах орудиях в армии мирного времени[39]. И семьдесят процентов этих сил стоит в Галиции. Причём стоят не в голом поле, а в довольно неплохих укреплениях. В случае войны по мобилизации в течение трех месяцев австрияки должны развернуть там ещё около шестисот тысяч солдат и офицеров.

Забрав у растерянного Куропаткина указку, я добавил:

– И снабжать всю эту группировку неприятель будет через вот эту железную дорогу! – показываю на карте магистраль, ползущую тонкой ниткой через Карпаты. – Она одноколейная и проложена в горах[40]. И какой из этого можно сделать вывод?

– Что за игру ты затеял, полковник?! – прорычал Драгомиров, делая непроизвольное движение рукой, словно пытаясь нащупать эфес шпаги.

– Такой же вопрос следует задать вам, Михаил Иванович! – ответил я, сделав шаг вперёд и глядя на военного министра в упор.

Почти минуту мы бодались глазами, и в итоге я победил – генерал отвернулся, вроде бы ища поддержки от начальника штаба.

Я посмотрел на Олегыча и тот едва заметно кивнул. Мол, продолжай, Альбертыч, жги!

– Нашему государю, полагаю, нужна победа, а не красивая битва эпического размаха! – продолжил я бичевание. – Как в старой сказке, где одним движением уничтожаются целые полки врага. К сожалению, в реальности за такие подвиги приходится платить кровью своих солдат и офицеров! Мне интересно, Михаил Иванович, какой чёрт вас дёрнул играть в поддавки с австрияками? Буром переть на хорошо окопавшегося противника – верный способ потерять десятки тысяч наших бойцов! Или вы, господин генерал, получаете жалованье не только в Москве, но и в Вене?

– Да как ты смеешь, полковник?! Молокосос! – завопил Драгомиров, скребя ногтями крючки на воротнике – генерал задыхался.

Бля, как бы старика удар не хватил! Но остановиться я уже не мог!

– А что ты затеял, генерал?! Старый хрен! – в ответ заорал я. – Хочешь себе на потеху уложить в землю как можно больше русских солдат в тупых атаках?!

– Но почему тупых? – дрожащим голосом спросил Куропаткин. – Мы тщательно просчитали возможный уровень потерь и потенциальный успех. Соотношение…

– Что, блядь, вы просчитали, долбоебы?!! – перестав сдерживаться, закричал я. – Да скажите вы уже, наконец: какую стратегическую цель преследует ваше наступление в Галиции?

– Выбить оттуда австро-венгерскую армию! – обиженно вскинулся Куропаткин.

– А зачем? – вдруг совершенно спокойным тоном спросил я. – Они ведь отступят в горы и оседлают перевалы. Выбить их оттуда будет ещё сложнее, чем на равнине. Нет, ну я бы понял вас, если бы целью вы поставили окружение и полное уничтожение галицийской группировки войск противника. Но нет – вы собираетесь заставить их отступить, используя такой «прогрессивный» тактический приём, как лобовая атака.

После моих слов Драгомиров грохнулся на пол, суча по паркету начищенными до синих искр хромовыми сапогами. Как говорится, пиздец! Инфаркт или инсульт? Ни то, ни другое здесь лечить ещё не умеют.

На подмогу своему непосредственному начальнику бросилась добрая половина штабистов. Они бестолково суетились, и было непонятно, что именно они хотят сделать с телом министра. То ли расстегнуть на нем мундир, то ли стащить сапоги. Перекрикивая начавшийся гвалт, император громко и четко скомандовал:

– Махаев, возьми своих парней и отнеси Михаила Ивановича к врачу!

Откуда-то из угла кабинета вышел ординарец и несколько стрелков-телохранителей. Они бережно подняли тело Драгомирова, по лицу которого разлилась жуткая бледность, и вынесли из помещения. Как бы наш «стратег и тактик» в натуре ласты не склеил…

– А что вы можете предложить, Виталий Платонович? – в наступившей (в очередной раз на этом чёртовом совещании!) тишине, спросил император.

Пока «осиротевшие» генералы и полковники, поняв, что мероприятие и не думает заканчиваться, торопливо рассаживались по своим местам, я спокойно ждал.

Да, у меня был готовый ответ, иначе не стоило этот скандал устраивать.

Я, хоть и был в прошлой жизни генералом, но полководцем, в общепринятом смысле этого слова, не являлся. Операции планировал и проводил тихие, широкой публике незаметные. И только в молодости почти пару лет принимал участие в почти обычных (с оглядкой на местную специфику) боевых действиях, командуя эдакой «армией в миниатюре» – полноценной батальонной группой, в которую входили, хоть и в небольших количествах, почти все рода войск, начиная от танкистов, артиллеристов и пехотинцев и заканчивая связистами, химиками и тыловиками. Однако азы военного искусства мне вдолбили качественно – сначала преподаватели в училище, а несколькими годами позже – профессоры в академии Генштаба.