Добрыня Никитич и Алеша Попович

Ее древнейшими прототипами были произведения, в которых термином «братья» наделялись молодые люди одного поколения с девушкой («сестрой»), принадлежащие к одному «роду-племени», в отличие от молодца, происходящего из другого, но не эндогамного «рода-племени». Суть конфликта в этих произведениях заключалась в том, что «братья» выступали защитниками эндогамных установлений и не позволяли «сестре» любить чужака из того «рода-племени», который не был традиционно эндогамным. В этом убеждают славянские и в особенности многочисленные болгарские параллели к былине «Алеша Попович и сестра Бродовичей». Различные трагические решения конфликта — братья губят сестру; братья губят ее и молодца; братья губят молодца, а сестра закапывается с убитым в могиле; братья запирают сестру в башню; молодец губит или пленяет братьев — и последующие благополучные решения свидетельствуют о том, что прототипы создавались в переломную эпоху, когда эндогамные отношения претерпевали кризис и заменялись отношениями, свойственными раннему феодальному обществу. Множественность решений была обусловлена также позицией создателей: если событие описывалось как происходившее в своем «роду-племени», «сестра» и молодец осуждались; если же местом действия избирался чужой «род-племя», где герой певца хотел добыть себе девушку, то событие воспевалось, возвеличивалось до уровня подвига, а осуждению подвергались «братья».

На русской почве сколько-нибудь отдаленных предшественников былины «Алеша Попович и сестра Бродовичей» не сохранилось. Однако она не одинока в русской эпической традиции.

Очень важной, генетически более ранней параллелью к ней и особенно близкой к болгарским песням является баллада «Иван Дудорович и Софья Волховична», известная всего в трех записях с Терского берега Белого моря (Миллер, БН и НЗ, № 96; Марков — Маслов — Богословский, II, № 42, 43). Иван Дудорович пускает стрелу в окошко (на терем, в сад) Софьи Волховичны и приходит за стрелой[139]. Софья принимает его как своего избранника и оставляет ночевать. Утром, выходя из дома, Иван Дудорович сталкивается с двумя братьями волховичами (волховниками, волшебниками)[140]. Узнав, что он «обручился» с их сестрой, братья увозят его в чистое поле и убивают. Они привозят домой его голову и просят Софью узнать, чьего она туловища. Разгневанные укором сестры, братья губят и ее. Торжество средневековых моральных представлений особенно подчеркивается пассивностью гибнущих героев.

Как переходное звено от этой баллады и как ближайший предшественник былины «Алеша Попович и сестра Бродовичей», по-видимому, выступает баллада «Федор Колыщатой»[141], чудом уцелевшая среди русских, поселившихся в XVII в. в низовье р. Индигирки. В ней, известной лишь в двух записях, также действуют два брата «волховичи» («волховники») и их сестра Софья Волховнишна (волшебница). Как и Бродовичи, волховичи хвалятся своей сестрой на пиру у князя Владимира, и так же оказываются пристыженными. Федор Колыщатой уезжает к Софье и говорит ей о своей похвальбе. Она предвещает недоброе. И тотчас к дому подъезжают братья, они вызывают Федора на крыльцо («в доме кровянить не хотим»). Федор выходит и без сопротивления гибнет на копьях (ножах) братьев. Софья закалывается.

Эволюционная последовательность названных произведений и былины «Алеша Попович и сестра Бродовичей» очень эффектно оттеняется параллельным бытованием былины «Хотен Блудович», известной в 33 вариантах. В ней конфликт между главным героем и братьями девушки отстранен на задний план или вовсе перечеркнут спором между матерями героев и конфликтом между самой девушкой, подражающей своей матери, и Хотеном. Это смещение — несомненный результат долгого и независимого от указанной эволюционной последовательности развития. Хотен представлен настоящим богатырем, легко побивающим девять братьев, а то и целое войско. Моральная сторона здесь резко выражена через социальное. Благочиние сватовства и социальное неравенство сторон здесь заменили «незаконную» связь молодца и девушки.

Характерно, что пункты бытования названных четырех произведений не совпадают, за двумя исключениями. Одно из них — Нижняя Зимняя Золотица, где от членов семейства Крюковых записывались былины «Хотен Блудович» и «Алеша Попович и сестра Бродовичей»: это подтверждает смешанность их эпического репертуара, о чем говорили и сами певицы. Другой пункт — Калгалакша на Карельском берегу, где в разное время от разных лиц записывались обе былины. Калгалакшский вариант былины «Алеша Попович и сестра Бродовичей» довольно близок к золотицким текстам, что, видимо, можно объяснить его занесением с Зимнего берега. Распространение и независимость обеих былин позволяют утверждать, что они создавались в разное время, в различных исходных районах и заносились на Север разными миграционными потоками.