Добыча золотого орла. Пророчество орла

Но постепенно все звуки стихли, и воцарилась тишина, нарушаемая лишь возней поросят возле заснувшей свиньи.

— Римляне! — сказал на латыни кто-то из тумана, и Катон обернулся на звук. — Римляне, бросайте оружие и сдавайтесь!

Катон набрал в грудь воздуха и крикнул:

— Кто здесь?

Ответ последовал мгновенно.

— Я говорю от имени Каратака! Он требует, чтобы вы сложили оружие и сдались. Иначе вы умрете.

— Кого он пытается обдурить? — пробормотал Фигул. — Умрем мы в любом случае, но смерть в бою быстрая и не такая мучительная, как под пытками. К тому же есть возможность прихватить с собой кое-кого из этих ублюдков.

Катон лишь кивком ответил на его слова о неминуемости скорой смерти. Понятно, что конец близок, и сейчас ему казалось, будто хребет и шея зажаты в ледяном кулаке. Часть сознания, сохранившая способность мыслить рационально, подсказывала ему, что этот холод порожден страхом. Теперь, перед лицом смерти, оказалось, что он отчаянно ее боится. Однако это не помешало Катону признать правоту Фигула. Если уж умереть, так лучше здесь и сейчас, чем отдаться в руки варваров и обречь себя на долгие мучения.

— Римляне, сдавайтесь. Каратак дает слово, что вам не причинят вреда.

— Пошел ты!.. — проревел в ответ Фигул.

Неожиданно в тумане вокруг них обозначилось движение. Тени выдвинулись вперед и, уплотнившись, приняли облик сотен воинов, которые замкнули кучку римлян в сплошное кольцо. Варвары медленно приблизились и остановились лишь локтях в шести перед остриями римских копий. Голос зазвучал снова, теперь гораздо ближе, хотя говоривший все равно оставался невидим.

— Каратак в последний раз снисходит до того, чтобы повторить вам свое предложение. Сдавайтесь, и останетесь в живых. Считаю до десяти…

Катон обвел взглядом яростные лица воинов в боевой раскраске под жесткими остроконечными гребнями выбеленных известкой волос. Они стояли наготове, способные в любой миг устремиться вперед и разорвать горстку легионеров в клочья. Послышался стук, и Катон, оглянувшись, увидел, что Метелл бросил меч. Еще несколько человек тут же последовали его примеру. В первое мгновение Катон не ощущал по отношению к Метеллу ничего, кроме гнева и презрения, и был на грани того, чтобы в одиночку броситься на врагов. Однако он взял себя в руки, понимая, что это была бы бесполезная смерть. Совершенно бесполезная. А пока человек жив, всегда остается надежда.

Глубоко вздохнув, Катон выпрямился:

— Сложить оружие.

Глава 30

— И что, по-твоему, они с нами сделают? — пробормотал Фигул.

Они сидели в коровнике. Прежних обитателей куда-то угнали, но унавоженная солома осталась, и теперь затвердевший помет домашних животных добавлялся к той глубоко въевшейся грязи, которая уже стала для римлян второй кожей.

Катон сидел, сложив руки на коленях, и смотрел на свои сапоги.

— Понятия не имею. Не представлю себе… Я даже не очень-то понимаю, почему они оставили нас в живых. До сих пор они редко брали римлян в плен.

— А что стало с теми, кого они захватывали?

Катон пожал плечами:

— Кто знает. Мы находили только тела… или части тел. Я бы и рад тебя обнадежить, да нечем.

Фигул повернул голову и заглянул в маленькую дырочку, процарапанную в плетенной из ивовых прутьев стенке коровника. Там, снаружи, занимая весь остров, раскинулся вражеский лагерь: сотни круглых хижин, обнесенных невысоким частоколом. Подход к лагерю имелся лишь один — по узкой дамбе, пересекавшей окружающее остров мелководье. Дамбу прикрывали два грозных укрепления из толстых, прочных дубовых бревен, сооруженные с обеих сторон от главных ворот. Там, за воротами, уцелевшие бойцы армии Каратака отдыхали и зализывали раны, ожидая, пока их командир решит, что делать дальше.

Когда маленькую колонну пленных римлян привели в лагерь, им навстречу высыпала огромная толпа воинов в сопровождении небольшого количества женщин и детей. Они с презрительной насмешкой забросали грязных, оборванных, голодных представителей высокомерного народа-завоевателя комьями грязи, камнями и сухим навозом. Прикрывая голову, Катон, однако, присматривался к лагерю взглядом профессионального воина. Он обратил внимание, что армейское снаряжение содержалось в порядке, а у многих, стоявших в толпе, лица в поту: надо полагать, перед прибытием пленников они упражнялись в боевых искусствах. Катон думал, что после разгрома дикари должны быть деморализованы и сломлены, но те, кого он видел сейчас, несомненно, были готовы к новым схваткам и стремились в бой.

Торжествуя, бритты провели пленников по всему лагерю, подвергая их обычному в таких случаях осмеянию, после чего загнали в коровник, где они оставались уже на протяжении тридцати дней, связанные по рукам и ногам. Кормили их объедками.