Добыча золотого орла. Пророчество орла

На каждый счет бойцы отступали на один шаг перед лицом врага. Катон был рад возможности передать оптиону контроль за ходом отступления. Он целиком отдался схватке, достигшей уже такого ожесточения, что весь мир вовлеченных в нее воинов обратился в хаос, наполнился лязгом оружия, криками, стонами и проклятиями. Инстинкты, выработанные годами упорных тренировок, полностью возобладали над разумом, а чувство времени исчезло, ибо каждый миг был наполнен отчаянной борьбой за выживание.

Бой не на жизнь, а на смерть не способствует ясности мысли, но Катон, нанося и отражая удары, не мог оторвать взгляда от Каратака, который, находясь всего в дюжине локтей от него, громовым воинским кличем, который перекрывал шум боя, вновь и вновь бросал своих воинов вперед, вселяя в их сердца неистовую отвагу.

— Раз!.. — звучал счет Септима.

«Если бы только удалось убить Каратака», — отстраненно подумал Катон, сделав шаг назад и полоснув клинком по чьей-то босой ноге, которой варвар хотел выбить щит у него из рук.

— Два!

«Если Каратак падет, то тогда, возможно, этих демонов покинет одержимость жаждой боя. А то сейчас они так бросаются на римские щиты, будто вовсе не ведают страха».

Напор врага не ослабевал, а между тем легионеры первой шеренги уже начинали уставать, двоих из них сбили с ног и немедленно предали смерти. Их места в строю тут же заняли бойцы из задней шеренги, целостность строя не нарушилась, и римляне под беспрерывным напором продолжали отходить. Но враги тоже несли потери, бойцы то и дело падали под ударами, и даже при ранении волна безудержно рвавшихся вперед варваров тут же затаптывала их насмерть.

Ударив щитом в лицо старому воину, который дрался ничуть не менее яростно, чем его молодые соратники, Катон попятился из передней шеренги.

— Займи мое место! — крикнул он в ухо легионеру из второй шеренги, и тот, прикрываясь щитом и держа меч наготове, шагнул вперед. Центурион протиснулся сквозь плотный строй римлян и добрался до Септима, находившегося позади строя, рядом со знаменосцем.

— Жаркая работенка, командир, — промолвил оптион, кивая Катону.

— Да уж, жарче не бывает.

Катон заставил себя улыбнуться, сокрушаясь из-за того, что ему упорно не удавалось придать лицу выражение холодной отстраненности, подсмотренное у Макрона. Он бросил взгляд назад, по направлению к укреплениям когорты, которые находились теперь за последним поворотом дороги.

Септим проследил за его взглядом и спросил:

— Не послать ли гонца за подкреплением, командир?

Мысль о возможности получить подкрепление была слишком соблазнительной, но Катон понимал, что, даже если Туллий откликнется на их просьбу, это лишь подвергнет опасности еще больше солдат и ослабит когорту. Бойцы были нужнее всего на валу, ибо именно там им предстояло сдерживать основной натиск Каратака, не давая ему и его воинам прорваться из болот в долину.

Он покачал головой:

— Нет. Будем обходиться своими силами.

Оптион медленно кивнул:

— Это разумно, командир. Одна беда, своими силами мы их долго сдерживать не сможем. А если они прорвут строй, нам всем конец.

Строй теперь имел глубину не в шесть, а всего лишь в пять рядов, и Катон понимал: если им не удастся добраться до укреплений достаточно скоро, их станет еще меньше, и тогда враг уж точно разделается с оставшимися. Пришло время действовать, сделать в игре последний ход — применить оставшиеся метательные копья.

Катон повернулся к оптиону:

— Я хочу отдать приказ использовать оставшиеся копья для последнего залпового броска. Сразу после него сделаем быстрый отход. Если повезет, мы успеем проделать бóльшую часть пути до позиций когорты, прежде чем враг оправится и насядет на нас снова. Понятно?

— Так точно, командир. Не знаю только, мудро ли это — растратить все копья.

— Может, и нет. Но, по моему разумению, лучше уж использовать копья, пока у нас есть такая возможность, а?

Септим кивнул.

— Задние ряды! — хрипло выкрикнул Катон. — Копья к бою! Дальний прицел. Главная цель — тот ублюдок на колеснице.

Строй перестал отходить назад, и пока передняя шеренга отбивала вражеский натиск, бойцы тыловых рядов отвели руки назад, приготовившись метать копья.

— Помните, дальний прицел. Копья… бросай!

Темные древки, расчертив воздух, взметнулись по высокой дуге и обрушились на плотную людскую массу, теснившуюся вокруг Каратака и его колесницы. Катон, внимательно следивший за последним залпом, увидел, что одно из копий угодило Каратаку в плечо: он упал с колесницы и пропал из виду.

Стон ужаса, вырвавшийся у воинов-бриттов, которые увидели, что сражен их вождь, на миг заглушил даже крики раненых. Двигавшаяся по дороге колонна заколебалась, воины из передних рядов останавливались и оборачивались посмотреть, что случилось. Многие, забыв о римлянах, устремлялись к колеснице вождя. Катон понял, что ему представился шанс, и ухватился за него.

— Назад! Назад!