Добыча золотого орла. Пророчество орла

— Тихо там! — рявкнул, повернувшись, Катон и снова стал смотреть вперед, туда, где вел бой оптион. Септим уже скомандовал отходить, задняя шеренга медленно пятилась, а впереди вражеские всадники разъехались по краям дороги, открывая путь пехотной колонне. Неприятельские пехотинцы рвались вперед, стремясь поскорее схватиться с ненавистными римлянами и порубить их на куски.

В голове колонны двигалась колесница с платформой, где позади возницы стоял Каратак. Он был без шлема, обнаженный по пояс, с массивным золотым обручем на мускулистой шее. В одной руке вождь сжимал древко длинного, почти вдвое превышающего его рост, боевого копья, другой легко придерживался за ограждение колесницы. Несмотря на тряску по ухабистой дороге, вождь безупречно сохранял равновесие, держась на платформе легко и уверенно.

Подняв копье, Каратак яростно взмахнул им в направлении отступающих римлян, и его воины, откликнувшись на приказ неистовым ревом, устремились вперед, занося для ударов мечи и копья. Септим остановил отход, приказал сомкнуть щиты и приготовить к броску метательные копья. Это крайняя мера обороны, и Катону подумалось, уж не позволил ли оптион отчаянию взять верх над здравым смыслом. Конечно, эффект от броска, произведенного по скученной толпе с небольшой дистанции, бывает ужасающим, но при этом безвозвратно теряются метательные копья и легионеры остаются с одними лишь мечами.

— Копья… бросай! — проревел Септим так оглушительно, что его команда на миг перекрыла шум боя.

Взметнувшиеся по дуге темные полосы прочертили воздух и обрушились на варваров с грохотом, стуком и лязгом, достигшим ушей Катона и его товарищей. Миг, и боевые кличи сменились истошными воплями и яростными проклятиями раненых, а Септим тут же выкрикнул приказ продолжить отступление.

Последовала короткая пауза, и бритты снова устремились вперед, перескакивая через лежавших на дороге убитых и раненых соратников, из тел которых под разными углами торчали древки римских копий.

Вновь зазвучали боевые кличи, однако если в первый раз враги налетели на римлян тесной толпой, то теперь, после смертоносного града копий, они атаковали врассыпную, каждый сам по себе. Они бросились на широкие щиты и сверкающие клинки легионеров. Атаковавшие первыми полегли на месте, отступавшие легионеры даже не сбились с шага, отражая этот натиск, но потом враги снова сгрудились плотной массой. Теперь Септиму пришлось остановить бойцов, чтобы встретить вражескую атаку в плотном строю. На сей раз римлянам пришлось сражаться за свои жизни.

Падая под ударами римских мечей, враги валом накатились на них, подступавшие сзади напирали на передние ряды, и легионеры снова начали пятиться по направлению к Катону. Только сейчас они уже не совершали запланированный отход, их теснили навалившиеся силы противника. Наблюдая за отступлением, Катон понял, что при таком развитии событий Септим рано или поздно потеряет столько бойцов, что уцелевшие не смогут удерживать строй. Это лишь вопрос времени, а как только строй будет прорван, всему конец. Стало очевидно, что их тактика отхода становится бесполезной. Теперь, чтобы уцелеть, Шестой центурии нужно было держаться вместе.

Когда легионеры Септима стали проходить в тыл строя Катона через оставленный им проход, центурион подозвал оптиона.

— Путь твои легионеры строятся позади меня. Мы больше не можем позволить себе разделять центурию.

Септим кивнул и поспешил к своим бойцам, а пять свежих отделений под командованием Катона, сменив их, приняли натиск врага на себя. Сам Катон, прикрываясь щитом, протиснулся в первую шеренгу, и тут же на его щит обрушился страшный удар вражеской секиры. Однако легионы Рима очень хорошо умели биться в плотном строю, эти приемы упорно отрабатывались на тренировках, и Катон, отшатнувшись под ударом, тут же восстановил равновесие, перенес вес на правую ногу, чтобы вложить его в толчок, и щитом сделал выпад вперед. Щит с силой врезался в чье-то тело. Враг надсадно крякнул от боли и удивления, Катон же, не теряя времени, сделал из-за края щита молниеносный выпад коротким мечом. Судя по толчку, который ощутила державшая меч рука, выпад достиг цели. Отдернув клинок, он заметил, что на шесть дюймов от острия сталь испачкана кровью. Скорее всего, рана смертельная, и при этом Катон не без удивления отметил, что он даже не видел воина, которого сразил.

Он снова ударил щитом, но на сей раз чьи-то пальцы схватились за верхний край щита совсем близко от его лица и потянули на себя. Удерживая щит что было сил, Катон нанес по пальцам резкий удар головой, раздробив костяшки тяжелым металлическим налобником шлема. Пальцы отдернулись, и Катон снова ткнул щитом вперед, на сей раз в пустое пространство, и отступил на шаг назад, чтобы перевести дух.

— Шестая центурия! Шестая центурия, отходим! Оптион!

— Я здесь, командир.

— Считай!

— Есть, командир. Раз… два! Раз… два!..