Добывайки

– О нет, нельзя! И думать нечего. Накрепко зацементировано, целый цементный блок, да ещё поперёк железный лист от старой печки из оранжереи. Рич Уильямс с Крампфирлом целый день провозились, до самого чая. Нам здесь больше таких фокусов не надо. Да ещё под часами. Их не так-то просто сдвигать с места. Особенно если хочешь, чтобы они точно ходили. Видишь, где они стояли, – там, где на полу вроде бы подставка?

Вот тут-то брат в первый и последний раз в жизни увидел это подножие из плитняка.

– Ладно, пошли, – сказала миссис Драйвер и снова взяла его за руку. – Мы услышим кеб из кухни.

Но когда они прошли через зелёную, обшитую байкой дверь в кухню, там было форменное столпотворение. Услышать отсюда, как подъезжает кеб, нечего было и думать.

– Спокойно, спокойно, спокойно!.. – повторял громко и монотонно Крампфирл, удерживая на поводке тяжело дышавших и заливисто лаявших терьеров крысолова.

Полисмен Эрни, сын Нелли Ранэйкр, тоже был там – пришёл просто из интереса – и стоял в стороне от прочих, сдвинув каску на затылок, с чашкой чая в руке. Лицо его было розовым от возбуждения, и он безостановочно мешал чай ложкой.

– Пока не увижу – не поверю, – весело сказал он вошедшей миссис Драйвер.

Там же был мальчик из деревни, с хорьком. Хорёк всё время пытался вылезти из кармана, рассказывал брат, а мальчик заталкивал его обратно. Сам Рич Уильямс сидел на корточках возле дыры и что-то жёг под куском мешковины, отчего в кухне стояла страшная вонь. Вот он начал накачивать мехи, медленно и осторожно, напряжённо склонившись над ними, полностью поглощённый своим занятием.

Брат воспринимал происходящее как сон. («Возможно, мне действительно всё это приснилось», – сказал он мне позднее… много позднее, когда мы уже были взрослыми людьми.) Он оглядел кухню. Увидел в окно залитые солнцем фруктовые деревья и ветку вишни, стоявшей на склоне; увидел пустые чашки на столе и торчавшие из них ложки – одна чашка была без блюдца; увидел прислонённое к стене у самой зелёной двери снаряжение крысолова: связку кроличьих силков, два мешка, лопату, ружьё, кирку – и его обтрёпанное пальто с заплатами из кожи.

– Приготовьтесь! – раздался дрожавший от возбуждения голос Рича Уильямса, но головы он так и не повернул. – Приготовьтесь. Сейчас можно будет спускать собак.

Миссис Драйвер выпустила руку брата и подошла поближе к дыре, но крысолов, не оборачиваясь, скомандовал:

– Назад! Мне нужно свободное место…

И миссис Драйвер попятилась к столу, поставила рядом с ним стул и, усевшись, приподняла даже ноги, но потом опустила, поймав насмешливый взгляд Эрни Ранэйкра.

– Ничего, мамаша, – сказал, вздёрнув бровь, полисмен. – Мы вас подсадим, когда будет надо.

Кинув на него испепеляющий взгляд, миссис Драйвер схватила со стола три чашки и сердито зашаркала к буфетной. «Грязный, лживый, такой-растакой…» – услышал брат, когда она проходила мимо, и вдруг словно ожил…

Быстро обежав взглядом кухню и убедившись, что все поглощены ожиданием и все глаза устремлены на крысолова (все, кроме глаз деревенского мальчишки: он как раз доставал из кармана хорька), брат потихоньку снял перчатки и стал пятиться медленно-медленно к зелёной двери, не выпуская из поля зрения группу вокруг дыры. На мгновение он остановился возле вещей крысолова и протянул к ним руку. Наконец его пальцы сомкнулись на гладкой деревянной ручке, отполированной долгим употреблением, и он быстро глянул вниз, чтобы не ошибиться. Да, как он и надеялся, это была кирка. Он прислонился к двери и чуть заметно надавил на неё спиной. Она послушно приоткрылась, бесшумно, как всегда. Никто даже головы не поднял.

– Спокойно, – проговорил между тем крысолов, низко склонившись над мехами. – Надо немного подождать, чтобы дым заполнил всё подполье… Там не очень-то хорошая вентиляция.

Брат проскользнул в приоткрывшуюся дверь, и она снова со вздохом закрылась, заглушив шум. Несколько шагов он прошёл на цыпочках, затем пустился бегом.

Вот он снова в залитом солнцем холле, вот и его чемоданы на коврике у дверей. Он налетел на часы, и они пробили: бам-м! – звук был дрожащий и тревожный. Брат поднял кирку над головой и обрушил сбоку на дыру внизу панели. Бумага разорвалась, отлетело несколько кусков цемента, и кирка резко отскочила – он еле удержал её в руках. Да, там, за цементом, действительно было железо. Ещё удар. И ещё… Вся панель над дырой была в зазубринах, но кирка по-прежнему отскакивала. Бесполезно. Руки, мокрые от пота, скользили по гладкому дереву ручки. Он остановился, чтобы перевести дыхание, и увидел на дороге позади живой изгороди в дальнем конце фруктового сада кеб. Скоро он подъедет к яблоне возле ворот, затем покатит по подъездной аллее к парадной двери. Брат взглянул на часы: они теперь ровно тикали – возможно, в результате его толчка. Этот звук почему-то успокоил его, перестало так сильно стучать сердце. Время – вот что было ему нужно, ещё немного времени. «Надо немного подождать, чтобы дым заполнил всё подполье, – сказал крысолов. – Там не очень-то хорошая вентиляция».