Дочь алхимика

— Не стоит слишком доверяться магическому пологу во дворце, — шепотом сообщил супруг. — Здесь вообще доверять никому нельзя. Кроме меня, разумеется, — убедительно добавил он.

Низко склонившись к моему лицу, он нежно пробежал горячими пальцами по щеке. Заботливо заключил ладони в свои, стянув перчатку с той, что еще не была свободной, и с сожалением произнес:

— Совершенно ледяные… вам холодно?

Пережитое напряжение лишь сейчас схлынуло, и я осознала: руки действительно замерзли. Попытавшись отнять их, почувствовала, как его сиятельство проявил привычную властность, удержав дрогнувшие пальцы. Ласково подул на обожженную кожу горячим дыханием, добавив в него толику огня, и, пронзительно вглядевшись в глаза, угрожающе спросил:

— Вам сделали больно?

В голосе маркиза сквозило неподдельное волнение, ставшее еще более заметным, когда пламя вернулось к нему, видимо, сообщив о произошедшем. Глубокая морщинка залегла между темных бровей, когда Николай Георгиевич пустил по коже огненные искры, забирая с собой глухие отголоски свершившейся присяги, и мягко поцеловал догорающие всполохи.

Всего мгновение — и он снова изменился в лице, с холодным блеском глаз осведомившись:

— Кровная клятва, данная вами, обязывает служить Екатерине Дмитриевне, верно?

— Я… да, но… откуда вам известно?

В этот миг мой супруг снова превратился в чиноначальника, и мне стоило неимоверных усилий, чтобы оставаться в его обществе прежней.

— Цесаревич предупредил меня. Жизнь в старом государе едва теплится, так что даже лучшие целители рода Поляковых уже не справляются. — Голос Николая Георгиевича сейчас слишком отличался от шепота, звучавшего в спальне. Жесткий, с твердыми стальными нотками, он заставлял держать спину прямо, словно бы мы находились в его кабинете в министерстве. — Смерть его — дело нескольких дней, и императрица, ратуя за единственного наследника, пытается укрепить императорский дом всеми доступными ей способами, но… ее методы мне не совсем по душе. Клятву невозможно нарушить, вам ведь известно?

Конечно, являясь наследницей двух высоких родов Старороссии, я прекрасно отдавала себе отчет в том, что такое кровное обещание. Испокон веков главы великих домов клялись на крови в верности императору — так поступали мой дед и отец. Так поступила бы и я после исчезновения четвертого графа Ершова, если бы не ужасное стечение обстоятельств и навязанный брак с его сиятельством. Но теперь главой нашего рода был он, огненный маг, и лишь в его власти было любое важное решение.

— Простите, я… Императрица не приняла бы отказа.

Маркиз снова успокаивающе провел пальцами по щеке, заставив оборвать объяснения.

— Конечно нет, — тепло улыбнулся одними уголками губ, заверив: — Однако, Ольга… в этом вечере есть и толика хороших новостей.

В глазах его сиятельства зажглись задорные искорки, которых я не видела уже очень давно, а сам он внезапно стал похожим на мальчишку, спрятавшего за спиной крошечного щенка.

— Правда? Вы о чем?

Улыбка маркиза стала шире. Убрав непослушный локон с моего лица, он поведал:

— Цесаревич сообщил мне, что ваш отец пошел на поправку. Еще несколько дней — и он придет в себя.

Едва сдерживая радость, с нетерпением спросила у его сиятельства:

— Можно мне увидеть его?

Николай Георгиевич испытующе смотрел на меня всего с минуту, после чего позволил себе еще одну мальчишескую проделку.

— Пожалуй. — Почти невесомое касание губами ладони. — Прямо сейчас его перевозят на госпитальной карете в особняк герцога Соколова в Петергофе. Доставить вашего отца в загородное поместье пока, к сожалению, нельзя: состояние еще слишком нестабильно. Но это всего на пару дней, после которых он прибудет в нашу резиденцию. Ваш дед, к слову, согласился его сопровождать.

Едва не запрыгав от радости, сжала ладонь господина Левшина, горячо поблагодарив:

— Спасибо!

— Пожалуйста, Ольга. — Маркиз снова стал серьезным, чтобы заручиться моим обещанием: — И да, если до конца вечера вы будете вести себя хорошо, я позволю вам навестить их. Мне самому придется вернуться в министерство по срочным делам, но, думаю, одну ночь вам все же можно будет провести в родовом особняке деда. Что скажете?

Остаток раута я старалась во всем угодить супругу. И когда он повел меня в первом вальсе, ослепительно улыбнулась:

— Вы подарили мне чудесный вечер, Николай. Спасибо!

— Правда? — лукаво поддел муж, чуть сильнее прижав меня к своему торсу. — Очень рад, моя дорогая.

Заинтересованные взгляды, бросаемые в нашу сторону придворными господами, почти болезненно ощущались кожей, а несколько раз слишком уж любопытные пары едва ли не сталкивались с нами в танце. Лишь природная грация маркиза наряду с четкостью выверенных, грациозных движений спасали ситуацию.

В перерыве между танцами господин Левшин угостил меня бокалом шампанского, после чего снова закружил в вальсе. И, несмотря на придворный этикет, не позволил принять ни единого приглашения, заверив претендентов на танцы в том, что моя бальная книжка уже заполнена.