Дочь фортуны

Кузнеца звали Джеймс Мортон, и он принадлежал к редкой породе добрых людей. Джеймс убежденно любил все человечество, включая и своих идейных противников, каковых почитал заблудшими по неведению, а не в силу врожденной порочности. Сам неспособный на вероломство, Джеймс и других людей не мог представить подлыми, он предпочитал принимать чужую испорченность за особенность характера, которую легко исправить с помощью нежности и милосердия. Джеймс Мортон происходил из старинного рода квакеров из Огайо – там он вместе с братьями участвовал в подпольной организации, помогал укрывать беглых рабов, переправлять их в свободные штаты и в Канаду. Такая деятельность вызывала ярость у сторонников рабства, и вот однажды ночью толпа осадила и подожгла их ферму, а вся семья наблюдала за происходящим сложа руки, потому что их вера не позволяла поднимать оружие на ближнего. Мортоны были вынуждены уйти со своей земли, они разбрелись кто куда, но поддерживали тесную связь, поскольку все принадлежали к гуманному сообществу аболиционистов. Поиски золота не представлялись Джеймсу достойным занятием, поскольку старатель ничего не производит и не предоставляет никаких услуг. «Богатство ожесточает душу, усложняет жизнь и ведет к несчастью», – утверждал Джеймс Мортон. К тому же золото – мягкий металл, для изготовления инструментов бесполезный; кузнец не понимал, отчего все так восхищаются золотом. Высокий и крепкий, с густой бородой цвета миндаля, с голубыми глазами, с мощными руками в шрамах от бесчисленных ожогов, он был живым воплощением бога Вулкана в отблесках пламени из горна. Кроме него, в поселке жили всего трое квакеров; эти работящие семейные люди никогда не роптали на судьбу, они были единственными, кто не сквернословил, жил в трезвости и избегал борделей. Квакеры регулярно собирались для отправления своих религиозных обрядов без лишней позы, подтверждая правильность учения собственным примером, и дожидались прибытия группы друзей с востока – тогда численность их общины сразу же возрастет. Мортон часто приходил в барак Громилы, чтобы помочь в уходе за жертвами эпидемии, – так он познакомился с Эстер. Кузнец стал захаживать к проститутке, расплачивался по полной ставке, а сам только садился рядом и заводил разговор. Джеймс Мортон допытывался, отчего девушка выбрала такую жизнь.

– Если выбирать между отцовской плеткой и этим делом, я всегда предпочту то, как я живу сейчас.

– За что он тебя бил?

– Он говорил, что я вызываю вожделение и склоняю к греху. Он думал, что Адам до сих пор оставался бы в раю, если бы Ева его не искушала. Может, он и прав – ты же видишь, чем я на жизнь зарабатываю…

– Эстер, есть и другие занятия.

– Да, но мое не такое уж и плохое, Джеймс. Я закрываю глаза и ни о чем не думаю. Делов-то всего на несколько минут, и они быстро проходят.

Несмотря на издержки профессии, Эстер сохранила свежесть своих двадцати лет, и было некое очарование в ее скромности и немногословии – этим она сильно отличалась от своих товарок. В Эстер не было и намека на кокетство, она была вся округлая, с кротким лицом теленка и крепкими крестьянскими руками. В сравнении с другими голубками она не казалась грациозной, зато у Эстер была светлая кожа и ласковый взгляд. Кузнец сам не знал, когда начал о ней грезить, видеть ее в искрах горна, в свете раскаленного металла и в безоблачном небе, но в конце концов он больше не мог не считаться с той нежностью, которая ватой обволакивала его сердце и грозила удушить. Джеймс Мортон не мог себе представить несчастья страшнее, чем влюбиться в проститутку, – это чувство не имело оправдания в глазах Господа и собратьев по общине. Мортон решил обуздать искушение трудом и жарким потом, он запирался в кузнице и ковал как одержимый. Иногда яростные удары молота доносились из кузницы до самого утра.