Дочь ледяного Юга

– А вы не выдавайте! – его наглые карие глаза сверкнули. – Расскажите лучше, как вы догадались воспользоваться пограничным самолетом? – улыбаясь, начал он интервью.

– Он рядом был, вот и воспользовалась, – по-прежнему не сдавалась девушка, осторожно разглядывая журналиста.

– Как вы с ним управились, если это техника гатуров?

– Легко. Нас учат на ней летать, – Танри одновременно хотелось и похвастаться своими умениями, и выставить любопытного гостя.

– Неужели управлять почтовым самолетом и пограничным – одно и то же? – поразился Александр Дирид. – Я слышал, вас сегодня не допустили до тренировочных полетов на старых самолетах.

Зря он это сказал! Теперь Танри твердо решила захлопнуть дверь перед носом у наглеца, но вначале надо высказать всю правду.

– Во-первых, я дальнелетница, как и Виржиния Лео! Запомните это! Во-вторых, полеты на биплане мне зачли гораздо раньше происшествия. А в‐третьих, я не собираюсь больше слушать ваши глупые вопросы!

Она потянула на себя дверь, но находчивый журналист поставил на порог ногу. Что тут поделаешь?

– Все. Я сейчас позову на помощь, если вы не оставите меня в покое! – разозлилась она.

– И летчица побежит жаловаться? Не поверю! – не унимался Александр.

– Побегу! А если не жаловаться, то скинуть вас с балкона точно сумею. Нас и этому учат! – тихо, но уверенно произнесла Танри так, что журналист с опаской покосился вниз. Третий этаж. Всякое может быть…

– Хорошо, счастливо оставаться! – Он убрал ногу и, поклонившись уже захлопнувшейся двери, полез вниз.

Задернув шторы, Танри не раздеваясь рухнула на кровать и уставилась в потолок, а в голове ее крутилась только одна мысль: если это не Виктор стрелял по самолету, тогда кто? Неужели Рофирт? Слишком подозрительный он был сегодня утром, торопился от нее убежать. И пару дней назад нехорошо про власть гатуров отзывался… Но с чего ему желать смерти командору или Фреду?

Не находя ответа, Танри заставила себя встать, переодеться и полистать лекции. А наутро девушка обнаружила на своем балконе охапку белых лилий и записку:

Отважная Танира, прошу меня простить за вчерашнее. Мне просто необходимо было получить информацию для статьи. Когда вы утром будете читать это письмо, подо мной будут шуметь волны Герийского океана. На протяжении всего полета на дирижабле я буду оттачивать статью о вашем подвиге. Обещаю, в ней будет только хорошее. И журнал я вам вышлю обязательно.

Покоренный вашей красотой,

Александр Дирид

Спира

– Дядь, купи газету! Все новости на любой вкус! – уже полквартала гундосил позади великовозрастный детинушка, размахивая стопкой свежеотпечатанной прессы. – Новые забастовки на шахтах! Студентка спасает гатура! Скандал на киностудии! Сыскари поймали террориста из Союза Мстящих!

Не потрудившись унять всколыхнувшееся темной волной раздражение, Бартеро остановился и медленно повернулся. Детинушка осекся на полуслове, скривился лицом, точно опрокинул в себя ведро лимонного сока, и с повышенным интересом сосредоточился на припаркованном на тротуаре автомобиле.

«Зря я испугал парня», – запоздало настигло инженера слабое раскаяние. Гатуры не советовали применять свои таланты без надобности, но накопленная полярная тьма в душе требовала выхода.

Почти безлюдная в выходной день улица нежилась в свете утреннего солнышка, слишком редкого в этих краях. По-праздничному чисто сияли витрины магазинов. В ветвях каштанов нагло ссорились воробьи.

«Слава Создателю, я дома. Все в моей жизни наладится, непременно», – успокоил себя Бартеро. После непривычно затянувшейся экспедиции он намеревался провести в теплых широтах как минимум полгода. Запланированные на пять-семь месяцев исследования неожиданно растянулись на два года, измучив куратора и его помощников и физически, и душевно. Вначале несерьезная авария на «Смелом», затем неприятности с буровыми машинами у геологов, а потом и ошеломляющие находки в «кварталах призраков» не позволяли Бартеро вырваться в цивилизованный мир. Да и боялся он лишиться руководства экспедицией.

Ледяной город не отпускал, не позволял отвлечься и забыть о его неразгаданных чудесах. Закручивающиеся по спирали к центру треугольные кварталы из семи или одиннадцати зданий еще хранили в себе воздух догатурьего мира. Каждый новый размороженный осколок головоломки плодил новые загадки, словно густо-синее южное небо – многоцветные вспышки полярного сияния.

Счастье, что в этих краях выпадает мало осадков. Настоящие метели – скорее исключение, чем правило. Можно не опасаться, что с таким трудом высвобожденные из ледяного плена здания за полгода занесет выше крыш.