Дочь Лунной богини

Сбросив промокший плащ, я вытащила лук и колчан, а затем положила так, чтобы можно было схватить их в любой момент. В глубине души возникло желание зажать уши, чтобы не слышать лязга стали, криков и стонов. Как долго я смогу их выносить? Громкий крик пронзил воздух, я шагнула ко входу… но тут же остановилась, разглядев за тканью шатра размытый силуэт.

Закрывавший вход полог приподнялся, и передо мной оказался бессмертный. Я тут же отступила назад, чувствуя, как тело напряглось от тревоги.

— Вы, должно быть, госпожа Аньмэй. — Наместник Жэньюй склонился предо мной в издевательски низком поклоне. — Слухи о вашем обаянии не преувеличены.

Его сильная, но колеблющаяся, как переменчивый прилив, аура наполнила воздух, давя на меня в ограниченном пространстве шатра.

Неужели магия наместника нестабильна? Мне не удалось поразмыслить об этом, потому что он шагнул внутрь. Его рост превосходил мой, тело сплошь состояло из мышц. От холодного взгляда, сурового изгиба губ и брызг крови на щеке я невольно поежилась.

А затем метнулась к лежавшему на столе луку. Увы, наместник успел схватить его раньше, а затем со смехом выбросил наружу.

— Ты знаешь, как им пользоваться?

Я покачала головой и шагнула в сторону, пытаясь нащупать спрятанный кинжал. Если бы мне повезло добраться до лука, в груди противника уже торчала бы стрела. Раз преимущество осталось за ним, я не стала отказываться от своей роли. Ведь вряд ли наместник Жэньюй стал бы причинять вред безобидной госпоже Аньмэй.

— Кто вы? — спросила я, пытаясь отвлечь его внимание от своих рук.

— Тебе нечего бояться. Мне нужен лишь юный принц. А если поможешь мне, то я хорошо тебя вознагражу. — Наместник оглядел шатер. — Где он? — Его богатый, глубокий и мелодичный голос показался самым красивым из всех, что мне доводилось слышать.

Мое недоверие к нему растаяло без следа, сменившись восхищением. Наместник Жэньюй — такой благородный и добрый. Почему к нему так жестоко относятся? Диск на его шее засверкал ярче, напоминая глаза змеи в темноте.

Это сравнение так удивило меня, что инстинкты предупреждающе завопили. Я моргнула, вырываясь из манящего плена его слов и заставляя себя прислушаться к крикам снаружи. А затем меня осенило: вот как он заполучил безраздельную преданность мерфолков. Он обладал магией голоса, из-за которой другие безоговорочно ему верили. Не от сияющего ли кулона она исходила? Но главное — не это, а то, что чары почти подчинили меня его воле, несмотря на изначальную враждебность. Неудивительно, что ради него мерфолки были готовы рисковать собой и сражаться до последнего без каких-то доказательств или подтверждений его честности. Я никогда раньше не сталкивалась с такой магией. Неужели в предках наместника затесались демоны? Или он один из заклинателей разума?

Я постаралась скрыть страх, ведь наместник Жэньюй ожидал от меня восхищения и послушания. Что я согнусь под гнетом его воли, как травинка на ветру. Раскрыв глаза, чтобы казаться наивной, я указала на кровать, где еще час назад спал принц Яньмин. Под покрывалом лежали подушки, напоминая очертаниями маленькое тело.

— Он спит, — сказала я.

Рот наместника изогнулся в злобной усмешке.

— Как только Восточное море станет моим, я избавлюсь от этого выродка, и мы станем править вместе. А вскоре предо мной падут и другие империи, и ты станешь императрицей Четырех морей. — Он протянул ко мне руку, обещая то, о чем, по его мнению, я мечтала.

Стоило мне услышать о презренных планах и как негодяй отзывается о принце Яньмине, как внутри вспыхнул гнев. Это еще сильнее укрепило мою пошатнувшуюся волю. Я уставилась на желтый камень у него на груди. От него исходила странная энергия, от которой волоски на коже вставали дыбом.

— Почему вы думаете, что победите?

— Мерфолки повинуются каждому моему слову. И морские существа — тоже. Тебе нечего бояться рядом со мной.

Его слова казались такими же сладкими, как жидкий мед, хотя все внутри от них содрогнулось. Но как же хотелось согласиться с ним, чтобы заслужить его одобрение. Нет! Я не стану поддаваться ему. Не стану одним из его неразумных приспешников.

Впившись ногтями в ладони, я направила волну воздуха на уши, чтобы заблокировать слух. На меня тут же обрушилась тишина. Я едва слышала собственное дыхание. Внутри все сжалось от осознания, что придется сражаться так, но попасть под чужой контроль меня страшило еще больше.