Дочь лжеца

С этими словами он жестом приказывает вооруженным мужчинам следовать за ним и направляется к дому.

Карла хмурится, демонстрируя непокорность, но я знаю: оказавшись в постели, она тут же разразится слезами. Проходя мимо, я пытаюсь взять сестру за руку, но та вырывается.

– Отец лучше представляет, как поступить, – автоматически произношу я, даже не задумываясь о сказанном. Затем снова тянусь к ней, но девчонка лишь дергает плечом.

– Заткнись, Пайпер. – И она торопливо шагает к дому, обхватив себя руками и буквально источая гнев.

– Карла! – кричу я ей вслед, но Кас удерживает меня и уговаривает оставить ее в покое. – Просто хочу помочь ей все понять, – поясняю я. – Это все ради нашего же блага!

– Я с ней разберусь, – роняет матушка, устремляясь за бунтующей дочерью.

Все остальные тоже направляются к дому. Беверли Джин забирает у меня Милли, заметив, насколько я устала ее держать.

Однако Кас, к моему удивлению, останавливает меня, взяв за руку.

– Мы можем поговорить?

– Да, – отзываюсь я, затем оборачиваюсь к ждущей меня сестре. – Отнеси Милли в спальню, пожалуйста. Я вас догоню чуть позже.

Я выключаю фонарик, пока приятель ведет меня между рядов кукурузы, такой высокой, что стебли заслоняют луну. Острые края листьев оставляют порезы на коже.

– Ты когда-нибудь ставила под сомнение правоту Кертиса? – внезапно спрашивает он, оборачиваясь. В темноте белки его глаз кажутся почти светящимися. – Вдруг никакой войны не существует? Мы не видели ни танков, ни войск, ни боевых самолетов. Если бы велись сражения, наверняка существовали бы какие-то признаки, так? Даже здесь.

– Отец никогда не ошибается, – качаю я головой. – Никогда.

– Все ошибаются время от времени, Пайпер. Кертис – всего лишь человек.

Я всматриваюсь в лицо Каса, ожидая заметить улыбку или веселые искры в глазах, но его горящий взгляд подтверждает серьезность сказанного.

– Ты же не можешь на самом деле сомневаться в том, что отец защитит всех нас? – спрашиваю я спустя несколько ударов сердца.

– Я такого не говорил, – нервно облизнув губы, Кас наклоняется ближе. – Но думаю, что он может ошибаться по этому поводу. Если бы снаружи было настолько опасно, как Кертис утверждает, то разве логично отправлять нас нести караул? Разве в этом случае нас не убьют первыми? Мне кажется неправильным ставить в подобное положение Карлу. Или тебя.

– Мы должны защищать свою территорию! – слова выходят слишком громкими, и Кас кладет руку мне на плечо.

– Прости, Пайпер, – тихо произносит он. – Я не хотел тебя расстраивать. Пожалуйста, не повышай голос.

– Тогда тебе не следовало оспаривать приказы отца. Именно этого и добиваются во Внешнем мире, разве ты не понимаешь? Они хотят, чтобы мы сомневались друг в друге. Так мы становимся более легкой добычей.

«Не веди себя как Томас, – вертятся на кончике языка слова. – Не позволяй своей вере ослабнуть. Пожалуйста».

– Когда я был младше, то какое-то время ходил в школу, – медленно произносит Кас. – И учителя там говорили о том, что задавать вопросы – это правильно. Это значит, что мы мыслим самостоятельно. В последнее время я часто об этом думаю. Происходящее здесь не кажется мне правильным, Пайпер.

– Лично я мыслю самостоятельно. И мне все кажется правильным. Сочувствую, что тебе пришлось провести во Внешнем мире так много времени, но теперь ты среди нас. Вместе со мной. Здесь мы в безопасности. Неужели ты этого не понимаешь?

– Понимаю, – медленно говорит Кас. – Я рад быть тут – с тобой. Но разве несколько идей, отличающихся от того, что думает Кертис, делают меня предателем? Он и сам является свободомыслящим революционером и именно поэтому основал Коммуну. Если бы твой отец не поощрял альтернативные мнения, то мы бы здесь не стояли.

В голове бурлят сразу столько вопросов, что я начинаю быстро моргать. Листья кукурузы не дают проникнуть в наше убежище ни малейшему ветерку, так что моя ночная рубашка уже вся пропитана потом.

– Давай уйдем отсюда. Мне нечем дышать.

Не дожидаясь ответа, я бегу обратно во двор и выдыхаю от облегчения, ощутив прохладный бриз на коже.

Глава двадцать вторая После

На следующее утро женщина стучит в дверь моей спальни раньше, чем обычно, и, войдя, произносит:

– Нам нужно поговорить.

Натянув одеяло до подбородка, я неподвижно лежу и стараюсь дышать медленно, будто в состоянии приказать себе исчезнуть. Детского смеха больше не слышно. Может, ночное приключение мне лишь приснилось.

Однако женщина берет фотографию девочки с комода и ставит обратно.

– Эми рассказала, что ты заходила к ней в гости прошлым вечером.

Я впиваюсь ногтями в одеяло и думаю о ноже под матрасом. Достаточно пары секунд, чтобы достать лезвие.

– Она приехала домой от бабушки с дедушкой чуть раньше, чем планировалось. Ты уже спала, иначе я бы вас познакомила. Эми – моя дочь, Пайпер.

Дочь?