Дочь огня

Джос внезапно резко поднялся, решительно подошел к ней и, прежде чем Айлан успела издать хоть звук, с силой вонзил кинжал ей в бок. Ведьма даже не почувствовала боли. Не самое худшее, что с ней сделали за последние дни. Король тем временем вынул нож, обильно испачканный ее кровью. Он снова встал в центре от чаш и капнул в каждую по капле крови, которая стекала с кинжала. Он продолжал что-то шептать, до ведьмы донеслось:

– …Шаясу, Катару, Рани, – Джос повторил это более отчетливо еще два раза.

Пронизывающий ветер и замогильный холод потустороннего мира окутали Айлан, а дальше ей стало больно. Не просто больно. Чудовищно больно. Каждая клеточка вопила от боли. Она потеряла сознание.

Ведьма вздрогнула, очнувшись от забытья. Боль, воспользовавшись моментом, тут же хлынула в измученное тело. Но невероятным усилием Айлан загнала ее в дальний угол, прикрыв тенью. Что бы с ней ни происходило, все теперь казалось сном. Она попыталась пошевелить руками и ногами, но они не послушались. Ведьма продолжала висеть на цепях, кажется, ее вообще перестали снимать.

Айлан подумалось, она слишком долго была одна. Значит, скоро придут. Они приходили каждый день. Либо Джос, либо те, кто пытал. Иногда вместе. Король пытался сломить ее волю, но он не понимал: никакой воли у нее давно нет. Ведьма держалась только потому, что едва соображала, где находилась, и уже не помнила, что и зачем она скрыла. В голове блуждало слишком много теней, и она не имела ни малейшего представления, что под ними и как их разогнать. Чем больше боли Джос причинял, тем больше Айлан забывала.

За дверью ее камеры раздались голоса.

– Что-то я тебя не помню.

– Я из новобранцев. Но король меня заметил. И лично отправил сюда.

– Нравится пытать людей? – в голосе стражника не слышалось ни осуждения, ни удовлетворения.

– А тебе нет? Такая власть над человеческим телом, наслаждаешься их криками и болью. Раньше приходилось довольствоваться котятами и щенками, но наконец-то подвернулась работенка мне по душе, – в отличие от другого, этот голос был полон жестокости.

Айлан сжалась. К ней отправили очередного монстра, для которого она всего лишь кусок мяса. Ведьма неожиданно всхлипнула. Сколько еще она будет в состоянии это выдерживать? Лучше смерть.

– Понятно, почему ты здесь. Уж не знаю, что король хочет от нее услышать, но девчонка уже плоха. Не убей ее.

– Не переживай. Я умею чувствовать, когда человек находится на грани жизни и смерти. Это самая сладкая часть.

Ведьма подняла взгляд на свои затекшие руки, которые она давно перестала чувствовать. От слез изображение расплывалось. Хоть бы одна зазубрина на этих кандалах. Одна зазубрина, и она сможет попробовать вспороть себе вены.

– Ладно, ладно. Давай иди уже.

Айлан в панике задергалась. Ничего. Ничего.

Тогда ведьма полностью повисла на руках, оторвав ноги от пола. Она соберет последние силы и ударит его. И будет надеяться, мужчина придет в такую ярость, что убьет ее.

Дверь камеры открылась, пропуская тусклый свет из коридора, но длинная мужская тень тут же перекрыла его. Дверь захлопнулась, снова погружая камеру в полумрак. Лишь небольшой факел в углу давал слабое освещение. Ее палач медленно приближался.

Айлан, пребывая в каком-то трансе, резко вскинула ноги и направила их в неясный силуэт. Но мужчина с легкостью перехватил удар. Вот и все. Она даже это не смогла сделать.

Все еще удерживая ее ноги одной рукой, мужчина приблизился, и перед глазами всплыло его лицо. Он прижал палец к губам, показывая не издавать звуков. Он был ей знаком. Она точно его знала. Но откуда? Может, он из той части сознания, которую ведьма погрузила в тени? Но Айлан не могла достать эти знания. А потому ответа не было.

Айлан судорожно вздохнула и вгляделась в лицо пришедшего. Она уже видела эти серые глаза. Серые. Наконец-то не разноцветные.

– Когда я скажу – кричи, – тихо произнес он, осторожно опуская ее ноги на пол.

Айлан покорно кивнула. Она сделает все что угодно, лишь бы ее оставили в покое.

Мужчина извлек какие-то тонкие палочки и потянулся к кандалам.

– Давай.

Айлан хрипло закричала. Она не помнила, кричала ли она до этого. Ее разум все время пребывал в тумане.

Пока ведьма кричала, кандалы с щелчком расстегнулись. Крик оборвался, Айлан тут же рухнула, но мужчина успел ее подхватить. Мягко опустив ведьму на пол, он вернулся к двери и вышел. Что он делает? Он хочет позвать другого стражника? Хочет, чтобы ее избили? Или это очередная пытка? Дать ей крошечную надежду, а потом отнять.

Через несколько минут мужчина вернулся и, подхватив Айлан на руки, словно ребенка, направился к выходу. Так, должно быть, носила ее мама в детстве. Мама, которую она совсем не знала, потому что та умерла, когда Айлан была маленькой. У нее была только властная бабушка. Это она хорошо помнила. Эти воспоминания никуда не делись.

Куда они идут? Джос придумал новую изощренную пытку? Где он? Ведьма непроизвольно задергалась, пытаясь вырваться, но мужчина крепко прижал ее к себе. У Айлан осталось настолько мало сил, что даже это движение лишило ее малейшей возможности сопротивления.