Дочь торговца шелком

При дневном свете Николь все больше уверилась, что должен быть способ добраться до Хайфона. Теперь не было смысла думать о рейсе до Сайгона, и она радовалась, что не заплатила за билеты. На собранные деньги она последует за Сильвией. Николь решила, что возьмет машину. Кто-то наверняка продает бензин. На вокзал идти нельзя, даже если ходят поезда. Все знали, что линия заминирована.

Когда рассвело, Николь вышла в сад и в траве нашла конверт, который дала ей Сильвия. Он намок от росы. Николь неважно почувствовала себя и села на землю. Ее бросило в жар. Она провела ладонью по лбу, убирая с глаз влажные волосы. Вскрыла конверт и увидела, что Сильвия сказала правду. Дом в Хюэ действительно принадлежал ей, но какой в нем смысл без дочки?

Слезы вновь заструились по щекам. Оживали ее самые сильные страхи, а внутри что-то надломилось. Возможно, Марк уже мертв, а теперь исчезла и малышка. Она тосковала по ним и винила себя, что не продумала все тщательнее. Все происходило так внезапно, что Николь не успела сориентироваться. Она не учла, насколько Сильвия нестабильна, и теперь не могла унять внутренний голос. Ее сестра больна.

Глава 39

Николь застыла в нерешительности, наблюдая, как солнце медленно движется по небосклону. Ну почему здесь нет Марка! Его последнее письмо было датировано мартом, а сейчас стоял май. Если он жив, то написал бы? Николь в этом не сомневалась. Она втайне надеялась, что Сильвия спрятала и это письмо. Николь посмотрела на травы и цветы, которыми зарос сад, прислушалась к птицам, порхавшим среди деревьев. Она вошла в дом и подняла вязаное матинэ, которое валялось на полу, поднесла к носу и вдохнула аромат своего ребенка. Каждый миг, проведенный с Селестой, приносил радость.

Когда Николь наконец придумала, как ей быть, то достала свою старую вьетнамскую одежду и еле влезла в нее, совершенно вспотев. Потом взяла такси вместо велорикши, страдая на заднем сиденье от духоты. Краем одежды Николь смахнула пот со лба, потом опустила стекло и вдохнула запах летнего зноя вперемешку с пылью. В последнее время Сильвия странно себя вела, и Николь даже подумать не могла, что было у сестры на уме. А что, если Сильвия врала? Что, если она не собиралась ехать в квартиру отца?

Когда такси приблизилось к магазину шелка, Николь расплатилась и вышла, чтобы отпереть дверь. От приступа слабости девушка прильнула к дверному косяку. Выпить бы сейчас воды. Она ничего не ела, да и не хотела.

У Лан немедленно вышла на улицу – должно быть, смотрела в окно.

– Я слышала, что у тебя родился ребенок. Все в порядке? Я тебя несколько месяцев не видела… – Подруга замолчала и протянула руку. – Выглядишь ты ужасно.

Николь задрожала.

– Я хочу пить.

– Кофе. Давай сварю тебе.

– Мне необходимо добраться до Хайфона.

У Николь застучали зубы. Она слышала, как этот звук эхом отдается в голове.

– Ты никуда не поедешь в таком состоянии.

– Со мной все будет хорошо. – Глаза Николь увлажнились, но времени на слезы не было, и она смахнула их. – Я позволила ей забрать мою малышку. Но с Селестой не все в порядке, как и с моей сестрой. Мне нужно отправиться следом.

У Лан с сомнением посмотрела на Николь:

– Разве ты не слышала новости? Дьенбьенфу пал. Французы отступают. Там тысячи погибших и тысячи раненых. Выживших попытаются вернуть, так что на дорогах сейчас хаос. Проще добраться до Сайгона.

– Нет. Сильвия отправилась в Хайфон. Она договорилась о каюте на лайнере, который отправляется во Францию. Я скопила немного денег, но мне нужно больше, чтобы последовать за ней.

– Насколько я слышала, американцы эвакуируют французов и своих задаром. По крайней мере, в Сайгон. Но сперва тебе нужно отдохнуть.

Николь покачала головой:

– Я бы не просила тебя ни о чем, не будь я в отчаянии, но я не знаю другого способа добраться до Хайфона. Могу я взять мотоцикл твоего кузена?

У Лан улыбнулась:

– Там еще есть бензин. Если другого выхода нет, бери, конечно.

– Ты уверена? Возможно, ты никогда не получишь его обратно. Когда смогу, я пришлю тебе денег.

У Лан покачала головой:

– Это не важно.

– Прости, что не принесла Селесту повидаться с тобой. Боялась, что объявится Чан.

Николь закрыла глаза, и на секунду у нее голова пошла кругом. Нет, она ведь не заболеет опять?

– Да ты вся горишь. – У Лан дотронулась до ее подбородка и шеи. – Зайди в дом.

Николь прислонилась к У Лан, и та помогла ей войти.

– Что с твоей матерью? Она не будет против?

– Она умерла.

Николь шагнула назад и посмотрела на подругу:

– Мне очень жаль.

У Лан пожала плечами.

Теперь она отправилась к предкам. Но если Чан вернется, то станет искать тебя в магазине или здесь. Уезжай, как только сможешь.

Николь слегка нагнулась и уперлась ладонью в стену, чтобы найти равновесие. Голова отяжелела, все кругом поплыло, ноги стали ватными.

– Мне так жаль…