Дочь торговца шелком

С приходом осени улицы Ханоя покрылись ковром из листьев красной бругмансии. Настало время премьеры. Николь каждый день вспоминала об Иветте, поражаясь тому, что жизнь течет своим чередом. Она сидела в гримерной, нанося макияж, и думала о Чане. Их встреча казалась ей судьбоносной, из тех, что меняют всю жизнь. Стоит ступить на эту тропу, и назад дороги не будет. Совсем как в ту ночь, когда отец застрелил брата Чана. Тогда разрушилась ее стабильная французская жизнь. Одно оставалось ясным: какую бы сторону она ни приняла, второй придется лишиться. Повернувшись спиной к родным, она их потеряет, а вместе с ними и Лизу. Но вьетнамская кровь взывала к Николь. Ее тронули надежды Чана на светлое будущее. Он рассуждал о переменах со всей страстью, но в то же время говорил разумно. Пришел черед пересмотреть собственные убеждения. А что, если он прав и именно французы повинны в смерти Иветты? Николь покачала головой, подозревая, что никогда не узнает правды.

Чан хотел прийти на представление, но Николь удалось отговорить его, ведь там могли быть Марк и ее отец.

Несколько последних штрихов в макияже, и образ распутной женщин будет завершен. Николь повела носом, вдыхая запах грима. Стоило ей впервые взять в руки золотистые тюбики «Лейхнер гриз стикс», и ее сердце затрепетало. Николь облачилась в костюм и пошла за кулисы ждать своего выхода. Ее персонаж появлялся в середине первого акта, поэтому у нее была возможность взглянуть на зрительный зал, чуть приоткрыв занавес. Николь играла женщину легкого поведения, которая в то же время обладала золотым сердцем. Девушке нравилась свобода, которую она испытывала, перевоплощаясь в другого человека, пусть даже на пару часов, – это куда приятнее, чем быть собой. Сперва Николь никого не заметила, но, когда глаза чуть привыкли к темноте, она увидела в третьем ряду отца. Слева сидела Сильвия, рядом с ней – светловолосый офицер, а по другую сторону – Марк. Сестра чуть склонилась к нему, и у Николь защипало в глазах, но она быстро взяла себя в руки. Это ее единственный шанс. Ничто не помешает ей проявить свой талант. Николь всерьез обдумывала предложение Чана, но все же хотела произвести впечатление на Марка и на отца.

Заиграли первые аккорды ее песни. Николь вышла в свет софитов и запела. Она полностью отдалась музыке, и окружающий мир замер. Слыша, как ее голос улетает вверх и заполняет зал, она испытывала необычайную радость. На всем белом свете осталась лишь музыка. Николь стало легко и радостно. В конце долгих аплодисментов она бросила взгляд на отца и увидела гордость на его лице. Потом с потрясением она заметила Чана – парень стоял под одиночным бра у задней стены зала. Сердце Николь подпрыгнуло в груди. Чану было небезопасно находиться здесь.

После антракта Марк ушел, остались лишь отец и Сильвия. В темноте Николь не могла рассмотреть, здесь ли еще Чан. Она надеялась, что он скрылся. Представление продолжилось, прерываемое некоторыми неполадками с освещением, но премьера имела оглушительный успех.

Как только шоу закончилось, Николь смыла грим, переоделась и направилась в небольшой кафетерий, где собирались исполнители, их родственники и друзья. Широко улыбаясь, к ней подошла Сильвия в сопровождении светловолосого офицера. Сестра хлопала в ладоши:

– Chérie, ты была неподражаема. Я так тобой горжусь.

– Спасибо.

– Я всегда знала о твоей склонности к музыке, но сегодня ты пела как ангел. Невероятно. Кстати, хочу представить тебе Андрэ.

Николь изогнула брови.

– Это просто друг, – шепнула ей Сильвия и подмигнула.

К ним присоединился отец.

– Чудесно! – Он расцеловал Николь в обе щеки и потрепал по голове.

– А Марк? – Николь окинула взглядом зал. – Куда он делся?

Улыбка Сильвии дрогнула. Она потерла шею, дотронулась до серьги.

– У него возникли кое-какие дела.

Николь не смогла скрыть разочарование.

– Разве это не могло подождать?

– Похоже, что нет, – взволнованно сказала Сильвия. – Не бери в голову. Мы так рады, что ты нашла свой путь, правда, папа?

Отец кивнул и взял Николь под руку.

– Ты моя звездочка, но боюсь, что нам с Андрэ придется вас ненадолго покинуть. Мне нужно кое с кем переговорить.

Сильвия повернулась к Николь:

– Кстати, я тобой очень довольна. С бухгалтерскими книгами, которые ты прислала, все в порядке.

Николь кивнула, глядя на удаляющегося отца.

Он был немногословен, но все же пришел на премьеру. Николь вспомнила, как ее выбрали солисткой на рождественский фестиваль в школе, а Сильвия заболела. Отец остался дома, и Николь не могла отделаться от ощущения, что Сильвия намеренно притворилась больной.

Отец остановился и похлопал по спине какого-то мужчину. Жиро. Комиссар полиции обернулся и заговорщически улыбнулся Николь.

– Что он здесь делает? – спросила она у Сильвии.

– Понятия не имею. Возможно, пришел на представление. Ты была божественна. Я так тобой горжусь. Об остальном не думай.

– Спасибо.