Дочь Туллы

Далира постоянно бросала на девочку тревожные взгляды, но расспросами её тоже не беспокоила. Ей было страшно всколыхнуть в ребёнке все те ужасы и мерзости, которые ей пришлось пережить за последние пару суток. И главное по внешнему виду девочки Далира конечно поняла, что её дочь изнасиловали и сейчас женщина просто не знала как ей подступиться к этому. Её сердце рвалось на части при мысли о том, что пришлось вынести её ребёнку и к глазам то и дело подступали слёзы, а в горле возникал горький ком, мешающий дышать и говорить. Но она не смела упасть, притянуть к себе дочь и разрыдаться. Держа её за руку, она молча шла вперёд, ощущая как жгучая невообразимая смесь из ненависти к ублюдкам-норманнам и пронзительной нежности и глубокого сострадания к дочери темной пылающей бурей гуляет в её душе.

Но спустя ещё какое-то время Синни выдернула свою ладонь из руки матери, отошла к обочине и уселась на придорожный замшелый валун, обхватив живот и опустив голову. Далира встала рядом, разглядывая бледную, всю в какой-то липкой испарине девочку.

– Что с тобой, Синни?

Девчока посмотрела на мать. Посмотрела таким тяжелым мертвенным уставшим обреченным взглядом, что Далире захотелось закричать, схватить её за плечи и трясти пока этот взгляд не исчезнет и её лицо снова не просветлеет и не станет таким же свежим, радостным и сияющим как когда-то… когда-то… сейчас Далира уже была просто не в состоянии вспомнить когда это было.

– Почему они позволили тебе забрать меня? – Глухо, прерывисто, словно ей было трудно говорить спросила Синни.

– Я бросила вызов. По древнему закону Эрии они не могли мне отказать. Иначе все на этой земле стали бы считать ярла Эльдвуга и его воинов трусами.

Синни непонимающе смотрела на мать, которая сейчас выглядела немыслимо дико, вся в потеках крови и синей краски с задубевшей короной черно-белых волос.

– Кому ты бросила вызов? Ярлу?

– Хальфару Бринбьёрду, – медленно проговорила Далира.

Синни задрожала ещё прежде чем поняла кто это такой. Вспомнив это ненавистное имя, она почти заплакала. Глаза её заблестели от слёз.

– И что потом? – Спросила она. Её трясло словно в лихорадке.

Далира опустилась рядом с дочерью, вглядываясь в её лицо.

– Я потребовала отпустить тебя со мной, если я сумею одолеть его. И ярл пообещал это.

Взгляд Синни стал совершенно черным, ядовитые токсины смертельных грибов наконец проникли через кишечник в организм и начали своё разрушающее действие. Но Синни пересиливая боль, тошноту и озноб, пронзительно глядела в глаза матери. Девочка всё равно не понимала.

– И что потом? – Повторила она.

– Потом я одолела его. Я нанесла ему несколько тяжелых ран, он лежал на земле и я собиралась убить его, но норманны меня остановили.

Синни вглядывалась в глаза матери так словно видела в них что-то чужое, пугающее.

– Одолела?!

Далира утвердительно кивнула.

– Как?

– Мне помог Тулла.

Из уголка рта девочки выбежала струйка слюны. Синни опустила голову, почти положив её на колени.

– Что с тобой не так, Синни? – Встревоженно спросила Далира. Ей подумалось что состоянии дочери как-то связано с изнасилованием, но всё же не понимала почему девочку трясет как в горячке.

Синни подняла голову, посмотрела на мать и тихо почти шёпотом сказала.

– Я умираю, мам.

Лицо Далиры на секунду окаменело, но затем она облизала верхнюю губу и сказала как можно более ласково:

– Нет, дочь, от этого не умирают. С тобой всё будет хорошо.

Синни посмотрела на мать совершенно диким пронзительным взглядом и снова опустила голову. Далира осторожно погладила её по свалявшимся волосам.

– Всё будет хорошо, – потворила она.

– Я съела несколько "ведьминых пальцев".

Далира застыла. Моментально всё осознав, она поднялась во весь рост. Ей хотелось кричать, кричать во всё горло. "Как же ты могла?! Как же ты могла?! Ну как же ты могла?! Сотни и сотни раз было говорено всеми вокруг тебя, и отцом, и дедом, и матерью, и братом что нельзя сдаваться, никогда нельзя сдаваться, что нужно сражаться, драться за свою жизнь до самого конца, до последнего вздоха. Ведь это единственное чему учит Тулла – никогда не сдаваться". Но Далира не сказала ни слова, она глядела на дочь сверху вниз и снова чувствовала как на глаза наворачиваются слёзы от захлестывающей её нежности к этому беззащитному ребёнку, доведенному до того что он решает что лучше умереть чем жить дальше.

– Как давно ты съела грибы? – Глухо спросила она.

Синни не поднимая головы слабо ответила:

– Не знаю. Рано утром, часа два или три назад.