Дочь времени

Каррадин порылся в своих заметках:

— Не помню. Наверное, не попадалось… Я только… ах, вот оно! Нет, он привез мальчика в епископский дворец рядом с собором св. Павла, а сам остановился у матери в Бейнард Касл. Где это было? Я не знаю.

— Это был лондонский дом Йорков. Он находился на берегу Темзы, немного западнее собора Св. Павла.

— Так вот, он там оставался до пятого июня, пока не прибыла с Севера его жена. Тогда они перебрались жить в Кросби-плейс.

— Дом и теперь так называется. Его только перенесли в район Челси. Окно, пробитое при Ричарде, могло уже не сохраниться — я давно там не был, — но само здание стоит.

— Неужели? — в восторге воскликнул Каррадин. — Сейчас же пойду посмотреть на него. Чем-то домашним повеяло от всего этого, правда? Остановился у матери и живет там, пока не приехала жена, а после переезжает в новый дом. Этот Кросби-плейс им принадлежал?

— Ричард, кажется, нанял его у одного из лондонских олдерменов. Итак, никаких сведений об оппозиции ему как лорду-протектору, о том, что он изменил свои планы по прибытии в Лондон?

— Никаких. Ведь он был утвержден лордом-протектором еще до Лондона.

— Откуда это известно?

— В документах того времени он два раза упоминается как протектор. Дайте-ка вспомнить… Это было 21 апреля (то есть менее чем через две недели после смерти Эдуарда) и 2 мая (за два дня до прибытия в Лондон).

— Сдаюсь. И никакой шумихи? Никаких намеков на возникшие беспорядки?

— Я ничего такого не нашел. 5 июня он отдал подробные распоряжения о коронации наследника, назначенной на 22 июня. Он даже направил приглашения сорока дворянам, которых собирался произвести в рыцари ордена Бани. Так было принято делать в день коронации.

— Пятого, — задумчиво произнес Грант. — А коронацию он назначил на двадцать второе. Не слишком ли мало времени он оставил себе на захват власти?

— Да, не слишком. Сохранилось даже предписание о коронационном платье для принца.

— А что было потом?

— Успел пока дойти до этого места, — ответил Каррадин виновато. — Что-то произошло на Тайном совете: 8 июня, кажется, это было. А что именно — об этом упоминается в «Мемуарах» Филиппа Комина.[19] Завтра мне обещали принести их в издании Мандро 1901 года. На Совете 8 июня епископ Бата Стиллингтон должен был сообщить какую-то новость. Вы слышали о таком епископе?

— Никогда.

— Он состоял членом совета колледжа Всех Святых в Оксфорде и каноником собора в Йорке. Что это значит, я понятия не имею.

— Должно быть, он был ученым мужем и уважаемым человеком.

— Посмотрим.

— А другие историки, кроме Комина, вам не попадались?

— Таких, кто писал бы до смерти Ричарда, нет. Комин, как всякий француз, конечно, пристрастен, но ему можно доверять в большей степени, чем любому англичанину при Тюдорах. Вот вам превосходный пример того, как пишется история. Я обнаружил это, когда пытался найти современных авторов. Вам, конечно, известно, что Ричарду Третьему приписывается также убийство единственного сына Генриха Шестого в сражении при Тьюксбери?[20] Хотите верьте, хотите нет, но оказалось, что это выдумка от начала и до конца. Можно проследить, откуда возникла эта сплетня. Готовый ответ тем, кто уверяет, что нет дыма без огня. Поверьте, кто-то усердно пытался добыть огонь из двух деревянных щепок, но только дым пошел.

— Ричард ведь был тогда совсем юным.

— Ему было восемнадцать. И, как говорят современники, он был храбрый воин.

— Сын Генриха и Ричард однолетки.

— Итак, источники в один голос говорят, что сын Генриха погиб на поле боя. Далее начинается самое интересное. — Каррадин нетерпеливо рылся в своих записях. — Черт побери, куда я мог подевать их? Ну, наконец-то. Вот, к примеру, Фабиан, писавший по заказу Генриха Седьмого, утверждает, что юноша был схвачен и представлен Эдуарду Четвертому, тот ударил его перчаткой по лицу, а слуга тут же прикончили его. А Полидору Вергилию этого показалось мало. По его словам, убийство было делом рук Георга — герцога Кларенса, Ричарда, герцога Глостера и лорда Гастингса. Холл добавляет к ним Дорсета. Но Холиншед, которому и этого мало, пишет, что первый удар нанес Ричард. Как вам это нравится? «Тонипэнди» в лучшем виде, верно?

— Чистейший «тонипэнди». Жуткая драма — и ни на грош правды. Если у вас хватит терпения выслушать выдержку из Томаса Мора, то я тоже продемонстрирую вам, как пишется история.

— Меня тошнит от вашего святейшего Томаса, но я весь внимание.

Грант нашел в книге нужный параграф и стал читать: