Дочь времени

Размышляя о Мортоне, он решил отложить составление списка наследников престола по линии Йорков, пока не выяснит для себя, что сталось в конечном счете с самим Джоном Мортоном. Оказалось, что после неудавшейся попытки реализовать совместный план Вудвиллей и Ланкастеров (согласно которому Генрих Тюдор намеревался высадиться из Франции на английском берегу, где его должны были встретить Дорсет, люди Вудвилльского клана и все недовольные в Англии, которых им удалось бы собрать) Мортон сбежал из гостеприимного дома герцога Букингемского в свое охотничье поместье в Или, а оттуда переправился на континент. И появился снова только в свите Генриха, завоевавшего вместе с короной победу при Босворте. Сам он держал теперь путь на Кентербери, где его ожидала кардинальская мантия. Его запомнят по выражению «Мортоновы вилы». И это, пожалуй, все, что известно о правлении Генриха VII.

Остаток вечера Грант провел очень приятно, выискивая в учебниках наследников престола по Йоркской линии. Их оказалось в избытке. Пятеро детей Эдуарда да сын и дочь Георга. Если бы эти не получили признания — пятеро первых как незаконнорожденные и двое вторых как лишенные права наследовать престол по биллю о престолонаследии — на очереди оставался еще сын старшей сестры Ричарда Елизаветы, герцогини Саффолькской, Джон де ла Поул, граф Линкольн.

По линии Йорков обнаружился еще один наследник, о существовании которого Грант и не подозревал. Оказывается, хрупкий ребенок из Миддлхэма был не единственным сыном Ричарда. Было еще и дитя любви — Джон Глостер. Он не имел титула, но был признан отцом и жил в семье. Тогда еще внебрачные дети носили свои усеченные гербы без огорчения. Более того, со времени Вильгельма Завоевателя они даже вошли в моду. Все последующие завоеватели бравировали своим бескорыстием. Вероятно, в качестве компенсации.

Грант сделал себе такую выписку для памяти.

ЭДУАРД

Эдуард, принц Уэльсский;

Ричард, герцог Йоркский;

Елизавета,

Сесиль,

Анна,

Екатерина,

Бриджит

ЕЛИЗАВЕТА

Джон де ла Поул, граф Линкольн

ГЕОРГ

Эдуард, граф Уорик;

Маргарет, графиня Солсбери

РИЧАРД

Джон Глостер

Он сделал копию для Каррадина, поражаясь, как могла кому-нибудь — а в первую очередь Ричарду — прийти в голову мысль, что устранение двух сыновей Эдуарда оградит его от народных волнений. Наследников было хоть пруд пруди. Любой из них мог вызвать подобную же неприязнь своих подданных.

Впервые он по-настоящему осознал, что убивать мальчиков было не только бесполезно, но и глупо. Каких только собак не вешали на Ричарда Глостера, но одно за ним не водилось — он не был глупым.

Грант полюбопытствовал, что говорит Олифант об этом казусе.

«Было странно, — писал историк, — что Ричард ни разу не высказался о причине их смерти».

Не только странно, но и немыслимо!

Если Ричард решил убить сыновей своего брата, то уж он бы организовал это с умом. Принцы могли умереть, скажем, от лихорадки, их тела выставили бы для всеобщего обозрения, как это делалось со всеми усопшими членами королевской семьи, чтобы люди знали, что они действительно покинули этот мир.

Никто не сумеет поручиться, что тот или иной человек не способен на убийство. За долгие годы, проведенные в Скотланд-Ярде, Грант усвоил это слишком хорошо. Но уж весьма точно можно установить, способен или не способен человек совершить глупость.

Тем не менее у Олифанта убийство не вызвало никаких сомнений. Он тоже считал Ричарда злодеем. Очевидно, когда историк охватывает такой большой отрезок истории, как Средние века или Возрождение, у него не остается времени на подробности. Олифант принял на веру писания святого Мора, хотя порой и удивлялся некоторым несообразностям. Но он так и не увидел, что эти несообразности подрывали фундамент его теории.

С Олифантом в руках Грант проследил путь Ричарда по Англии после коронации. Оксфорд, Глостер, Уорстер, Уорик. На всем протяжении этого триумфального пути не было замечено, чтобы кто-нибудь высказывал недовольство. Только всеобщая радость и восторг. Ликование с надеждой на прочное воцарение сильной власти, которая после смерти Эдуарда не позволит обречь страну на многолетнюю усобицу и соперничество вокруг его малолетнего сына.

И тем не менее именно во время этой триумфальной поездки, среди всеобщих восторгов и фимиама Ричард (писал Олифант со слов святого и благоверного Мора) посылает Тиррела в обратный путь, в Лондон, чтобы прикончить двух мальчиков, занятых учебой в Тауэре. Дело было между 7 и 14 июля в Уорике. В это лето, как никогда ранее, Ричард чувствовал себя в безопасности в краю сторонников Йорков, на границе с Уэльсом. И именно тогда он решился на убийство двух мальчиков, лишенных даже права наследования.