Дочь времени

Можно ли верить этой нелепице? Неужели и историки тоже лишены здравого смысла, как и те доверчивые «великие умы», которых Грант встречал во множестве? Он должен немедленно установить, почему расследование дела об убийстве, если его действительно совершил Тиррел в июле 1485 года, началось только двадцать лет спустя. Где же он был все это время?

Для Ричарда лето оборвалось слишком быстро и не оправдало его надежд. Осенью была предпринята вторжения войск Вудвиллей — Ланкастеров, которое подготовил Мортон прежде чем покинуть родные берега. Мортон мог бы гордиться тем, как ланкастерцы исполнили свою роль: они прибыли на французских кораблях и привели с собой французскую армию. Вудвилли оказались способными только на спорадические скопления незначительных сил в городах, удаленных друг от друга на большие расстояния, — Гилдфорде, Солсбери, Мейдстоне, Ньюбери, Эксетере и Бреконе. Англичане не желали иметь дело ни с Генрихом Тюдором, которого они вовсе не знали, ни с Вудвиллями, которых они знали слишком хорошо. Даже английская погода была против них, и надежды Дорсета увидеть свою сводную сестру Елизавету королевой Англии, женой Генриха Тюдора, смыл прибой в устье Северна. Генрих попробовал было высадиться на западном побережье, но оказалось, что население Девона и Корнуолла взялось за оружие, чтобы не допустить этого. Ему пришлось вернуться во Францию и ждать благоприятной погоды. Так осенний дождь и английское безразличие уничтожили план Мортона, и Ричард получил еще какое-то время для передышки. Но весной пришла непоправимая беда — смерть сына. «Говорили, что король горевал отчаянно, он не был настолько жесток, чтобы не знать отцовских чувств», — писал историк.

Чувства мужа, потерявшего жену, как оказалось, были тоже ему ведомы: менее чем через год умерла его жена Анна.

Ему теперь предстояли ожидание новой попытки вторжения, забота об обороне Англии и беспокойство по поводу опустошенной королевской казны.

Все, что было в его силах, он сделал. Его именем был назван образцовый парламент. Он заключил долгожданный мир с Шотландией и выдал племянницу замуж за сына Якова III. Он упорно, хотя и безуспешно, настаивал на мире с Францией. Но Франция держала при дворе своего любимчика Генриха Тюдора. Вторжение Генриха в Англию, на этот раз заручившегося более широкой поддержкой, было лишь вопросом времени.

Грант вспомнил вдруг о леди Стэнли, об этой пылкой стороннице Ланкастеров, матери Генриха. Интересно, какую роль играла она в этом осеннем вторжении, оборвавшем счастливое лето Ричарда?

Он порыскал по убористому тексту и нашел наконец нужное место. Леди Стэнли было предъявлено обвинение в предательской переписке с сыном.

И снова Ричард поступил с ней — в ущерб себе — слишком мягко. Ее поместья были конфискованы, но переданы на попечение ее мужа. Как и сама леди Стэнли. Для вящей сохранности. По иронии судьбы, лорд Стэнли наверняка был столь же хорошо осведомлен о грядущем вторжении, как и его жена.

Воистину, король-злодей действовал не по правилам.

Грант уже засыпал, как вдруг явственно услышал свой голос: «Если мальчики были убиты в июле, а вторжение из Франции произошло в октябре, почему они не использовали убийство детей как предлог для войны с Ричардом?»

Нападение, разумеется, было запланировано задолго до того, как возник слух об убийстве. Снаряжение пятнадцати кораблей и пяти тысяч наемного войска должно было занять длительное время. Но за это время слух о преступлении Ричарда, если таковой вообще возник, должен был широко распространиться в народе. Почему бы врагам Ричарда не кричать во весь голос о его преступлении, чтобы собрать под свои знамена множество людей?

12

«Спокойно, спокойно, — сказал себе Грант, проснувшись утром. — Ты становишься пристрастным. Это уже не следствие».

Так, подчинившись внутренней дисциплине, он стал прокурором. А что, если версия с Элеонор Батлер была подстроена? Состряпана с помощью Стиллингтона? А что, если обе палаты парламента не прочь были смотреть на это сквозь пальцы в надежде на установление более стабильной власти?

Может ли это пролить хоть какой-то свет на убийство принцев? Нет, не может.

Если эта версия ложна, то первым, от кого полагалось бы избавиться, был Стиллингтон. Леди Элеонор давным-давно скончалась в монастырской келье и не могла поэтому в любой момент послать закон о престолонаследии ко всем чертям. А Стиллингтон мог. Однако он продолжал жить-поживать как ни в чем не бывало. Так он и пережил человека, которого посадил на трон.

Внезапная заминка, резкая перемена привычной процедуры подготовки к коронации — было ли это умело срежиссировано, или это была естественная реакция на разразившееся как гром среди ясного неба признание Стиллингтона? Когда при свидетелях подписывался брачный контракт с Батлер, сколько тогда было Ричарду? Одиннадцать? Двенадцать? Он, вероятней всего, обо всем этом и не подозревал.