Дочери лорда Окбурна

Ей хотелось добиться хотя бы того, чтобы отец позволил упоминать имя Клариссы. Но чтобы добиться этого, надо было начать разговор, крайне неприятный и трудный для нее, хотя и неизбежный. Для этого собственно она с нетерпением ждала приезда графа. Приехал граф. Он был очень не в духе, и Дженни не решалась заговорить с ним об этом, хотя и сознавала, что отец мог опять скоро уехать. И действительно, через несколько дней граф объявил, что едет опять по делам в Шесней-Локс. И вот, перед самым его отъездом, Дженни подошла к нему и тихо сказала:

– Папа, извините меня, я хочу поговорить с вами, хотя вы мне это и запретили.

– Что? – Вскрикнул граф Окбурн.

– Насчет Клариссы, – запинаясь, сказала она, – нельзя ли разыскать ее?

– Нет! – Закричал отец, – ее искать? Позволить Клариссе вернуться домой? Да ты с ума сошла!

Граф, не сказав более ни слова, простился с Дженни и Люси, сел в карету и отправился на станцию в Большой Венок; в этот раз он и встретил Лору с Карлтоном, ехавших с венчания.

Здесь, для некоторого разъяснения разговора отца с Дженни насчет. Клариссы, нам необходимо возвратиться немного назад.

У капитана Шесней (будем называть его тем именем, которое он носил в то время), было четыре дочери: Дженни, Лора, Кларисса и Люси. По мере того, как они подрастали, Лора и Кларисса обещали быть необыкновенными красавицами, хотя между ними не было никакого сходства. Вдовствующая графиня Окбурн, протежируя семью капитана, предложила ему поместить двух дочерей, Лору и Клариссу, в один из лучших пансионов во Франции, на что капитан согласился и вскоре отправил их туда, где они прожили 3 года и возвратились в Англию уже совсем взрослыми девушками, Лоре минуло 19 лет, а Клариссе 18 лет. Обстановку дома их отца в то время нельзя было и сравнивать с обстановкой богатого пансиона. Дома было и бедно, и скучно, и им обоим трудно было привыкать к такой жизни. Кларисса первая решилась покинуть дом своего отца с тем, чтобы идти в гувернантки. О своем решении она объявила отцу и семье, но оно не было ими одобрено.

Но Кларисса была настойчива; чтобы не компрометировать их имени, она решила жить под другой фамилией. Конечно, ей самой не хотелось идти в гувернантки; она понимала отлично, что ей придется исполнять прихоти и желания людей, быть может, стоящих ниже ее по положению. Но что же делать, если нужда заставляет и нет возможности предпринять что-нибудь другое. Ей много приходилось убеждать отца, много уговаривать, но он все-таки не соглашался. Видя, что она не в силах убедить его, Кларисса решила уйти, и после довольно крупного разговора покинула дом своего отца.

Услыхав об этом, старая графиня, предложила взять ее к себе, но было уже поздно. Кларисса была далеко от своих. Делать было нечего. Графиня не стала больше беспокоиться о Клариссе, а отец так на нее рассердился, что запретил при нем произносить ее имя.

По прошествии некоторого времени Дженни получила от Клариссы письмо, в котором она сообщила, что поступила в очень милую семью в Ферт-Вест Лондона, где носит теперь другое имя и фамилию; письма же просила адресовать: мисс Шесней, в библиотеку окрестностей Хайд-Парка. В письме же, между прочим, просила передать отцу, что она его очень любит, и что он может быть уверен, что она не уронит ни его, ни своего имени, что намерения ее самые хорошие и честные, и что она надеется, что он простит ее. Дженни показала это письмо отцу, который так рассердился, что заставил ее написать дочери, чтобы она никогда и не смела думать вернуться к нему и объявить ей, чтобы она никогда и не надеялась на прощение. Дженни конечно, не хотелось писать этого сестре, но она не могла поступить против воли своего отца. После этого прошло уже довольно много времени. Капитан Шесней получил такое большое наследство и титул графа. Дженни надеялась, что это побудит его к примирению с дочерью и что он позволит ей приехать к нему. Ведь она теперь леди Кларисса Шесней и оставить ее в гувернантках было почти невозможно. Но Дженни ошиблась в своих предположениях. Отец, как мы знаем, не стал об этом и разговаривать.

Проводив отца, Дженни призвала новую горничную и сделала некоторые распоряжения. Затем послала за Юдио, а сама начала выкладывать все вещи Лоры, чтобы отправить их к ней.

– Я думаю, бесполезно отсылать ей старые башмаки ведь, наверное, она их не наденет.

Юдио ничего ей не ответила, так как с вниманием смотрела в окно.

– Юдио! – Снова позвала ее Дженни.

– Извините, сударыня, у нашего подъезда остановилась карета, в которой я вижу старую графиню Окбурн.

– Это моя тетя! Идите, Юдио, встречать ее.

Юдио поспешила навстречу, вслед за ней пошла и Дженни.

– Где твой отец? – Спросила ее леди Окбурн, входя в гостиную.

– Папа уехал сегодня в Шесней-Локс, тетя, – ответила Дженни.