Читаем Дочки-матери, или Во что играют большие девочки (Сборник) полностью

Если наши маленькие мамы и папы были живы, целы, здоровы – всем этого было достаточно. А в каком они настроении, одиноко ли им, страшно ли им, стыдно или непонятно, – понимать это в семьях ни у кого почти не хватало сил.

Потом, они были юными, и страна говорила с ними с позиции стыда и страха, но никогда – уважения и поддержки. С ними никто не говорил о сложном и важном, о любви и смерти, с ними не говорили вообще. Оказалось, невозможно работать с семейными сценариями того времени, не погружаясь в политику, историю, географию, экономику послевоенных лет.

И у нас, их детей, всегда есть вопросы: почему родители такие? Почему они так безжалостны ко мне? Почему они так беспощадны к себе? Как хочется наладить что-то в общении с ними…

Порой важно взглянуть на наших родителей глазами взрослых людей. И понять тот язык, на котором наши родители говорят нам о своей любви.

Поняв их, мы лучше понимаем, какие мы, почему такие и отчего мы счастливы или несчастливы.

Почему нам так мало знакомы умение постоять за себя, ощущение собственной ценности, беззаботность, отдых, хорошая самооценка, почему у нас порой такие сложные отношения со своим телом, со своим успехом, с деньгами, с одиночеством, с близостью.

Наши дети, рожденные в 90-х, свободны. Их растили мы, слишком много знающие о боли и одиночестве, мы, которым в детстве говорили «ты же взрослый». Мы разрешаем своим детям быть невзрослыми.

Иногда удается смириться с тем, что и наши родители бывают невзрослыми. Иногда кажется, что они всегда, всю свою жизнь боятся только одного: что их будут ругать.

2. Кукла

Работая в своих группах с темой отношений с родителями, я работаю с огромным количеством боли. Непрожитой, неназванной, неосознанной и невыплаканной. И боль эта начинается в 20-х годах XX века.

Иногда мне кажется, что сквозь меня, как в фильмах про войну, проходят огромные темные эшелоны людей, погибших от репрессий.

Я стараюсь не чувствовать весь объем их горя и боли – он стоит за их спиной огромным космосом, и тогда мне хочется выть, а не плакать. Точнее и правильнее было бы назвать эту тему «Прерванное горе» – погибших на войне оплакали, а раскулаченных и репрессированных нет.

Как выть по своему уведенному мужу, если и тебя за этот вой уведут? С кем тогда останутся твои дети? Окаменевшие женщины с намертво сжатыми губами, огромная территория женщин, у которых только что безумная, больная страна-убийца забрала мужчин, – и спустя время начавшаяся война забрала оставшихся.

Я уверена, что массовое истребление нации в годы репрессий должно быть названо словом «геноцид» и никак иначе. В XXI веке в центре Москвы мне приходится работать с последствиями 30-х годов XX века. Будничность рассказов об этом сбивает с ног. Участники моих групп в массе своей не осознают, как и в чем пострадали их семьи в тот период. Мы заходим в тему через маленькую дверь, через семейную историю, и за этой дверкой стоит черный мерзлый ад.

…Несколько комнат в большой деревенской избе или в городской квартире, пахнет пирогами, которые печет хозяйка, тепло и топится печка, прабабушка и прадедушка еще молоды и только поженились, они комсомольцы: он в фуражке, она с красными гвоздиками. На этих старых фотографиях у молодой женщины накрашены губы: хочется быть красивой всегда, даже если жизнь бедна.

У них рождается первенец, потом дочка.

Проходит два года – и дом выморожен, стены ободраны, с них сорваны семейные фотографии, валяется сломанная кукла, по комнатам ходят чужие люди в сапогах, никто не воет, не плачет, не сопротивляется, все ушли молча, уехали на грузовиках, подводах, в эшелонах, просто отдали свое. «А потом прадеда забрали, нашу семью сослали в Казахстан, прабабушка была беременной, моя бабушка родилась там, а мама потом на Севере», – буднично говорит молодая женщина почти век спустя.

Запрос, с которым она приходит в группу, – сколько бы она ни сделала, ей все мало, она не может ни заснуть, ни отдохнуть, ни «полюбить себя». В семье почти нет мужчин, но есть дети и мама, которую нужно опекать. Как бы много ни зарабатывала моя клиентка, никогда нет денег, все куда-то отдается и раздается, и невозможно, никак невозможно купить себе яркое новое платье: почему-то нельзя. И духи нельзя, лучше детям на кружок, и выспаться нельзя, отчего-то страшно спать сколько хочешь.

Никто из группы не спрашивает, куда прадеда забрали. Все знают, это так просто – пришли и забрали. Увели. Чужие, безымянные, никогда не виданные, какие-то нереальные, выморочные люди из темного мира навсегда увели под руки родного, живого, прокуренного, бородатого, веселого, тогда еще молодого прадеда Илью, а потом в эти комнаты вселились соседи: увидели в окно, как дочка играет с новой куклой, и донесли: японский шпион папа этой девочки, иначе откуда кукла?

На допросах следователи многим показывали доносы. За подписью друзей, соседей, коллег, товарищей по работе. Те, кто выжил, сходили с ума и от этого тоже.

Перейти на страницу:

Все книги серии Диалог

Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке
Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке

Почему 22 июня 1941 года обернулось такой страшной катастрофой для нашего народа? Есть две основные версии ответа. Первая: враг вероломно, без объявления войны напал превосходящими силами на нашу мирную страну. Вторая: Гитлер просто опередил Сталина. Александр Осокин выдвинул и изложил в книге «Великая тайна Великой Отечественной» («Время», 2007, 2008) cовершенно новую гипотезу начала войны: Сталин готовил Красную Армию не к удару по Германии и не к обороне страны от гитлеровского нападения, а к переброске через Польшу и Германию к берегу Северного моря. В новой книге Александр Осокин приводит многочисленные новые свидетельства и документы, подтверждающие его сенсационную гипотезу. Где был Сталин в день начала войны? Почему оказался в плену Яков Джугашвили? За чем охотился подводник Александр Маринеско? Ответы на эти вопросы неожиданны и убедительны.

Александр Николаевич Осокин

Документальная литература / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Поэт без пьедестала: Воспоминания об Иосифе Бродском
Поэт без пьедестала: Воспоминания об Иосифе Бродском

Людмила Штерн была дружна с юным поэтом Осей Бродским еще в России, где его не печатали, клеймили «паразитом» и «трутнем», судили и сослали как тунеядца, а потом вытолкали в эмиграцию. Она дружила со знаменитым поэтом Иосифом Бродским и на Западе, где он стал лауреатом премии гениев, американским поэтом-лауреатом и лауреатом Нобелевской премии по литературе. Книга Штерн не является литературной биографией Бродского. С большой теплотой она рисует противоречивый, но правдивый образ человека, остававшегося ее другом почти сорок лет. Мемуары Штерн дают портрет поколения российской интеллигенции, которая жила в годы художественных исканий и политических преследований. Хотя эта книга и написана о конкретных людях, она читается как захватывающая повесть. Ее эпизоды, порой смешные, порой печальные, иллюстрированы фотографиями из личного архива автора.

Людмила Штерн , Людмила Яковлевна Штерн

Биографии и Мемуары / Документальное
Взгляд на Россию из Китая
Взгляд на Россию из Китая

В монографии рассматриваются появившиеся в последние годы в КНР работы ведущих китайских ученых – специалистов по России и российско-китайским отношениям. История марксизма, социализма, КПСС и СССР обсуждается китайскими учеными с точки зрения современного толкования Коммунистической партией Китая того, что трактуется там как «китаизированный марксизм» и «китайский самобытный социализм».Рассматриваются также публикации об истории двусторонних отношений России и Китая, о проблеме «неравноправия» в наших отношениях, о «китайско-советской войне» (так китайские идеологи называют пограничные конфликты 1960—1970-х гг.) и других периодах в истории наших отношений.Многие китайские материалы, на которых основана монография, вводятся в научный оборот в России впервые.

Юрий Михайлович Галенович

Политика / Образование и наука
«Красное Колесо» Александра Солженицына: Опыт прочтения
«Красное Колесо» Александра Солженицына: Опыт прочтения

В книге известного критика и историка литературы, профессора кафедры словесности Государственного университета – Высшей школы экономики Андрея Немзера подробно анализируется и интерпретируется заветный труд Александра Солженицына – эпопея «Красное Колесо». Медленно читая все четыре Узла, обращая внимание на особенности поэтики каждого из них, автор стремится не упустить из виду целое завершенного и совершенного солженицынского эпоса. Пристальное внимание уделено композиции, сюжетостроению, системе символических лейтмотивов. Для А. Немзера равно важны «исторический» и «личностный» планы солженицынского повествования, постоянное сложное соотношение которых организует смысловое пространство «Красного Колеса». Книга адресована всем читателям, которым хотелось бы войти в поэтический мир «Красного Колеса», почувствовать его многомерность и стройность, проследить движение мысли Солженицына – художника и историка, обдумать те грозные исторические, этические, философские вопросы, что сопутствовали великому писателю в долгие десятилетия непрестанной и вдохновенной работы над «повествованьем в отмеренных сроках», историей о трагическом противоборстве России и революции.

Андрей Семенович Немзер

Критика / Литературоведение / Документальное

Похожие книги

Год Дракона
Год Дракона

«Год Дракона» Вадима Давыдова – интригующий сплав политического памфлета с элементами фантастики и детектива, и любовного романа, не оставляющий никого равнодушным. Гневные инвективы героев и автора способны вызвать нешуточные споры и спровоцировать все мыслимые обвинения, кроме одного – обвинения в неискренности. Очередная «альтернатива»? Нет, не только! Обнаженный нерв повествования, страстные диалоги и стремительно разворачивающаяся развязка со счастливым – или почти счастливым – финалом не дадут скучать, заставят ненавидеть – и любить. Да-да, вы не ослышались. «Год Дракона» – книга о Любви. А Любовь, если она настоящая, всегда похожа на Сказку.

Андрей Грязнов , Вадим Давыдов , Валентина Михайловна Пахомова , Ли Леви , Мария Нил , Юлия Радошкевич

Фантастика / Детективы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Современная проза
Божий дар
Божий дар

Впервые в творческом дуэте объединились самая знаковая писательница современности Татьяна Устинова и самый известный адвокат Павел Астахов. Роман, вышедший из-под их пера, поражает достоверностью деталей и пронзительностью образа главной героини — судьи Лены Кузнецовой. Каждая книга будет посвящена остросоциальной теме. Первый роман цикла «Я — судья» — о самом животрепещущем и наболевшем: о незащищенности и хрупкости жизни и судьбы ребенка. Судья Кузнецова ведет параллельно два дела: первое — о правах на ребенка, выношенного суррогатной матерью, второе — о лишении родительских прав. В обоих случаях решения, которые предстоит принять, дадутся ей очень нелегко…

Александр Иванович Вовк , Николай Петрович Кокухин , Павел Астахов , Татьяна Витальевна Устинова , Татьяна Устинова

Детективы / Современная русская и зарубежная проза / Прочие Детективы / Современная проза / Религия