Дохлый таксидермист

Он осторожно коснулся плеча друга, и Ильф потянулся к нему с теплой благодарной улыбкой. Так же, как и стоял, с тупым кухонным ножом в одной руке и недочищенной морковкой в другой.

Вот тут-то и остальных пробрало! И Ширяевца, и узбеков, и Ваньку! Да еще как! У них же сначала не было такого хорошего обзора из-за стола.

— Ильюша, вы бы нож положили, — мягко сказал Петров. — Ну, и морковь тоже. Давайте ее сюда.

Ильф моргнул, посмотрел на нож в руке так, как будто видел его впервые, и положил его на стол.

— Черт возьми, Женя! — с чувством сказал он. — И давно я так стою?!

— Минуты три, — ухмыльнулся Петров.

— И вы молчите!..

— Я-то как раз не молчу, — вполголоса заметил Женя.

Ильф тем временем окончательно пришел в себя и напустился на Мишу с претензиями:

— Какие тебе, идиоту, нужны доказательства того, что я жив? Мне что, к нотариусу сходить?!

На этом потрясающем предложении Миша стушевался и принялся бормотать, что к нотариусу не надо. Анвар Хашимов не выдержал и обозвал его бестолочью, Ширяевец взял Приблудного под локоть, а Ильф фыркнул и сложил руки на груди.

— Я вовсе не бестолочь! — обиделся Миша. — Чего вы все улыбаетесь?..

Он все-таки подошел к Иле, пощупал его за руку и расплылся в улыбке. Ильф закатил глаза и, похоже, ценой немыслимых усилий удержался от ехидных комментариев. Кажется, он уже был в порядке.

— Теперь я вижу, что они братья, — торжественно заявил Ванька Приблудный Ширяевцу, после чего повернулся к Ильфу с Мишей. — А вы давайте обнимайтесь.

Ильф послушался: коротко обнял брата и постучал его по спине. Тот в первую секунду снова куда-то шарахнулся, но потом успокоился, неуверенно сжал Илю в объятиях и отпустил, разглядывая так, как будто увидел впервые. Петров смотрел на них с улыбкой.

Приблудный тем временем продолжал делиться с окружающими полезной информацией:

— Как жаль, что вы не видели, — обратился он к Анвару с Тохиром, которые хоть и попрощались, но уходить не спешили, — как Ильф тогда обнимался с Женей. Там было гораздо интересней, хоть и без ножа. Петров рыдал, как девчонка, и говорил, что…

— Ваня, я вас сейчас стукну! — сердито сказал Евгений Петрович.

В самом деле, это был перебор! Да, он рыдал, и, возможно, действительно как девчонка, но зачем рассказывать об этом каждому встречному-поперечному?! Это было совершенно не по-товарищески.

Но Ванька совершенно не понимал, какие к нему могут быть претензии:

— Так я же ничего не выдумываю…

Петров возвел глаза к небу — вот это точно было выше его понимания. Анвар с Тохиром тем временем делали вид, что ничего не слышали и вообще уходят. Ширяевец попытался схватить Приблудного за локоть, но тот увернулся с видом оскорбленной невинности.

Оскорбленной, конечно, Петровым и его непонятными претензиями.

Ильф тоже оторвался от брата и посмотрел на Ваньку с ехидной усмешкой:

— Еще одно слово, как кто-то рыдал, и наши новые друзья узнают про дамасский клинок, — пригрозил он. — Уверяю вас, Ваня, я тоже не буду ничего выдумывать.

Приблудный вытаращил глаза и сказал, что совершенно не имел в виду ничего такого, и нечего так агрессивно реагировать. И если Петрова он еще может понять, то Ильф вообще непонятно с чего оживился. Никто про него и слова не сказал.

— Не обращайте внимания, это нормально, — зачем-то вмешался Миша. — Они всегда так себя ведут.

— Бродяжка, ну ты как обычно, — смущенно сказал Анвар, который явно чувствовал себя не в своей тарелке. — Как будто никто без тебя не разберется.

На этом вопрос был закрыт. Женя и Приблудный пожали друг другу руки — Ильф наблюдал за этим с нехорошим прищуром — а Ширяевец поспешно сказал:

— Ну, товарищи, пойдемте-ка выпьем за встречу!

Анвар и Тохир снова засобирались домой, и Александр Васильевич как хозяин принялся уговаривать их остаться. Узбеки согласились только на чай — несмотря на то, что они, как понял Петров, довольно близко сошлись с Мишей, вся остальная компания их немного смущала. Впрочем, после чая они слегка расслабились: сначала Анвар с удовольствием рассказывал, как подобрал и приютил Мишу — тот то и дело вставлял свои комментарии — потом Приблудный поддался на уговоры Петрова и почитал стихи, потом в ходе беседы зашла речь про плов, и Анвар с Ширяевцем решили заняться готовкой. Все остальные тоже были не против.

Мишу, которого Анвар почему-то называл Бродяжкой, сразу же отстранили от этого дела под предлогом кривых ручек, и Ильфа, который не отходил от брата, тоже, поэтому они просто стояли возле огня и негромко переговаривались.

Петров же сначала дорезал овощи, но потом его тоже вежливо отогнали, и он завел беседу с Приблудным, который в готовке не участвовал, но крутился поблизости. Ванька шепотом пожаловался на Ильфа с его шантажом, и, не получив от Петрова поддержки — Евгению Петровичу в принципе было не совсем ясно, с какой это радости он должен поддерживать Приблудного, а не Ильфа — посетовал, что уже третий час ждет каких-то знакомых Учителя, о которых тот предупреждал телеграммой. И тут же умчался проверять какой-то громкий звук с улицы.