Доктор Безымянный

Эти пояса, длиной въ 5 или 6 аршинъ, индусы употребляютъ вмѣсто веревки, взбираясь на пальмы, перебираясь черезъ овраги, а по минованію надобности это длинное шелковое полотнище, которое цѣликомъ можно продѣть въ кольцо и которое настолько прочно, что безъ труда выдерживаетъ тяжесть человѣка, снова становится кушакомъ, въ который туземецъ прячетъ свое оружіе.

Еще одинъ прощальный знакъ рукой и докторъ исчезъ во мракѣ ночи. Ползкомъ, точно ящерица, сталъ онъ пробираться по мягкой травѣ лужайки и скоро достигъ чащи мелкихъ, низкорослыхъ кустовъ, въ которыхъ и пропалъ безслѣдно.

-- Куда это онъ пошелъ ночью, въ этой странѣ, гдѣ на каждомъ шагу скрываются шпіоны, предатели и тигры, голодный рыкъ которыхъ порою нарушаетъ однообразную тишину индійской ночи? подумалъ Сигаль.

Вдругъ онъ вздрогнулъ. Ему почудился легкій шорохъ. Онъ слушался и внимательно посмотрѣлъ кругомъ. На бѣлой стѣнѣ появилась черная тѣнь. Она быстро спустилась внизъ, какъ паукъ по своей паутинѣ, и бросилась по слѣдамъ доктора. У Сигаля сжималось сердце. Это, безъ сомнѣнія, былъ шпіонъ, подкараулившій бѣгство Безымяннаго. У Сигаля мельнула мысль догнать негодяя, предупредить доктора о близости врага, но тотчасъ-же онъ вспомнилъ, что не имѣетъ права покинуть Анооръ, которую ему довѣрилъ его другъ и благодѣтель.

Вдругъ раздался рѣзкій пронзительный крикъ. Мальчикъ вздрогнулъ. Крикъ напоминалъ коршуна, устремившагося на жертву, но звукъ этотъ раздался не изъ сада, а изъ дома.

Сигаль высунулся изъ окна, посмотрѣлъ, направо и налево. Вездѣ было тихо, нигдѣ не виднѣлось ни души.

Это таинственныя индійскія ночи вселяютъ какой-то безотчетный страхъ въ душу человѣка, жутко становится, когда не знаешь, чего бояться. Все кругомъ таитъ въ себѣ что-то зловещее, угрюмое, безпощадно жестокое и, притомъ, неуловимое. Невольно вспоминаешь разсказы о многочисленныхъ жертвахъ таинственныхъ и неуловимыхъ убійцъ, которыми кишитъ Индія.

III.

Контръ-мины.

Докторъ Безымянный добрался до ограды Наиндрапура и однимъ прыжкомъ очутился на большой дорогѣ. Точно свѣтлая лента развернулась передъ нимъ бѣлая полоса дороги, залитая мягкимъ луннымъ свѣтомъ.

Вдругъ до слуха его донесся пронзительный крикъ коршуна. Онъ на минуту остановился и прислушался. Онъ зналъ, что это сигналъ, предупреждающій о близости врага. Неужели Сигаль успѣлъ усвоить этотъ пріемъ и теперь предупреждаетъ объ опасности?

-- "Пусть Аркабадъ обгонитъ меня", подумалъ докторъ, и бросился въ тѣнь небольшой скалы, въ сторонѣ отъ дороги.

Но врагъ, очевидно, замѣтилъ его и тоже выжидалъ.

-- Ну, будь что будетъ, рѣшилъ докторъ и снова пустился бѣжать. Съ быстротой лани побѣжалъ онъ полемъ напрямикъ. Врагъ бросился за нимъ въ погоню.

Но это уже не смущало Безымяннаго. Онъ зналъ, что за нимъ гонится Аркабадъ, и вся забота была обогнать, опередить его, насколько возможно, а не укрыться отъ него.

Онъ уже пробѣжалъ болѣе двухъ километровъ, но, какъ природный сынъ этой дикой пустыни, не запыхался и не потерялъ обычной эластичности своихъ упругихъ, какъ сталь, мускуловъ.

Теперь дорога шла между скалами, но это не смущало Безымяннаго; онъ неутомимо спѣшилъ впередъ.

Вдругъ изъ за одного утеса выросла фигура рослаго туземца.

-- Эта земля посвящена Красной Царицѣ (Кали), пробормоталъ сторожъ, преграждая дорогу Безымянному, здѣсь нѣтъ пути.

-- Ничто не можетъ остановить золотого тигра, отвѣчалъ докторъ, показывая золотую фигурку тигра.

-- Проходи, саибъ, сказалъ стражъ, почтительно склоняя голову.-- Побѣдитель вездѣ на своей землѣ.

Но Безымянный наклонился къ самому уху туземца.

-- За мной гонится Аркабадъ, исполнитель приговоровъ браминовъ Эллоръ. Останови и задержи его.

-- Слушаю, господинъ. Я не могу убить его безъ твоего особаго приказанія, но если ты именемъ золотого Тигра велишь мнѣ это сдѣлать,-- воля твоя будетъ исполнена.

-- Нѣтъ, не надо убивать. Часъ мщенія еще не насталъ, не обагряй кровью холодную сталь своего кинжала. Задержи Аркабада, чтобы онъ потерялъ мой слѣдъ.

-- Хорошо, саибъ!

Безымянный продолжалъ свой путь. Справа и слѣва толпились скалы, преграждая ему путь, обступая его со всѣхъ сторонъ. Тамъ и сямъ его пытался задержать вынырнувшій изъ за скалы или изъ за камня сторожевой туземецъ, но докторъ показывалъ золотую фигурку и сторожъ почтительно уступалъ ему дорогу.

Нѣсколько минутъ спустя къ тому мѣсту, гдѣ стоялъ первый стражъ, подоспѣлъ Аркабадъ. Браминъ хотѣлъ миновать его, но рослый индусъ заступилъ ему дорогу.

-- Эта земля принадлежитъ Красной Царицѣ, здѣсь нѣтъ пути.

-- Я браминъ, исполнитель приговоровъ браминовъ Эллоръ.

-- Я не могу пропустить тебя. Запретъ относится ко всѣмъ великимъ и малымъ, отвѣчалъ стражъ.

Аркабадъ злобно заскрежеталъ зубами.

-- Берегись, прошипѣлъ онъ.

Но туземецъ стоялъ неподвижно, скрестивъ руки на груди.

-- Ты попадешь на землю богини Кали не иначе, какъ перешагнувъ черезъ мой трупъ. Что-же, убей меня, но помни, что товарищи "Шивы и Кали" отомстятъ за меня, и ты первый нарушишь этимъ перемиріе, заключенное между поклонниками Брамы и Шивы-Кали.