Доктор Гарин

Концы шпаг звякнули, сойдясь. И Сильвио сразу бросился на противника. Прыгая с ягодицы на ягодицу, словно гуттаперчевый клубень невиданного растения, он стал наносить удары шпагой быстро, сильно, грубо, заставляя высокого противника отражать их и пятиться. Чувствовалось, что Моно не ожидал такого начала. Вскоре он пришёл в себя и стал сдерживать коротышку-противника, нанося быстрые выпады сверху. Трудно было представить более разных дуэлянтов. В их размерах, образах и в манере фехтования проступило что-то комическое и зловещее, отчего все замерли, заворожённые необычным зрелищем. Шпаги гулко звенели в зале. Маленький, смугло-телесного цвета Сильвио прыгал по мраморному полу с ягодицы на ягодицу, яростно размахивая шпагой, восклицая и ругаясь; из огромных губ его летела слюна. Худой, ломкий Моно с бледно-отрешённым лицом по-паучьи ловко передвигался на тонких чёрных ногах, держа равновесие правой рукой. Постепенно он обрёл уверенность, перестав отступать, и стал наносить противнику стремительные коварные уколы сверху. Сильвио с трудом отбивал их, яростно ругаясь. Казалось, ход поединка переломился, большая голова астролога зловеще нависла, рука колола всё увереннее и опасней, Сильвио попятился и упёрся в колонну. Моно выбросил вперёд ногу и нанёс разящий удар, способный положить конец поединку. Но Сильвио чудом отстранился, и шпага астролога звякнула о камень колонны, а сам он вскрикнул и отшатнулся, схватившись правой рукой за запястье левой.

– Uh, jebo te! – выругался Моно по-черногорски.

И первая кровь закапала на мрамор: Сильвио умудрился полоснуть его по руке. Моно глянул на Сильвио, и впервые в глубоко запавших глазах его сверкнула злоба.

– Остановите же их! – крикнула графиня, вставая.

Но Моно перекинул шпагу в правую руку и, заложив раненую за спину, кинулся на pb. Он стал бить шпагой сверху, размашисто и сильно, бить, бить, бить с силой и равномерностью машины, по-паучьи надвигаясь на противника. Сильвио отражал, пятясь. Удары были столь мощны, что, казалось, шпага Сильвио не выдержит и переломится. Одновременно тонкие губы Моно разошлись и из них, в такт ударам, стало вылетать злобное рычание. Сильвио пятился. Было видно, что силы оставляют его. Сидящие за столом медики знали, что сердце pb не рассчитано на длительную нагрузку. Мокрые губы Сильвио раскрылись уже беспомощно, ругательства больше не вылетали из них. Отступая, он поскользнулся на ягодице, и – о чудо! – яростная шпага ударила по широкому золотому браслету, рассекла его, и две половинки упали на пол, звучно покатились. Сильвио стал из последних сил прыгать влево, отступая, уворачиваясь от разящих ударов. Моно бил и рычал, бил и рычал, брызги крови из раненой руки разлетались вокруг. Пятясь, Сильвио задел и опрокинул китайскую вазу и она, большая, бело-голубая, не разбившись, гулко покатилась по полу. Удар, ещё удар. Сильвио опрокинулся навзничь, и шпага звездочёта, сверкнув, опустилась на него. Он успел подставить левую руку, и – новое чудо! – шпага снова ударила в такой же широкий золотой спасительный браслет.

Все ахнули.

И вдруг вопль беспомощной злобы зазвенел по залу. Из узкой плоской поясницы Моно вылезло остриё шпаги.

Все замерли. Противники застыли – Сильвио на полу, Моно над ним. Шпага астролога задрожала в его руке. Раненой рукой он схватился за низ живота и со стоном рухнул на колени, сгибаясь: клинок Сильвио пронзил ему пах.

– Не-е-е-ет! – закричала графиня.

И не успели оторопевшие зрители пошевелиться, как Сильвио вскочил, рывком выдернул шпагу и с рычанием, из последних сил вонзил её сопернику в грудь. Остриё, проколов чёрный шёлк сюртука, вылезло у астролога между лопаток. Он поднял своё бледное лицо на Сильвио, издал гневно-вопросительный хриплый стон, покачнулся и повалился навзничь.

– Vai al diavolo, va' all'inferno![37] – прохрипел Сильвио и рухнул без чувств.

Все, кроме графини, бросились к дуэлянтам, обступили их. Батюшка и дьякон крестились на ходу. Графиня же так и осталась стоять за столом, зажав себе рот ладонью.

– Мёртв! – констатировал граф Данила, подержав руку астролога.

Он бережно положил её ему на грудь и закрыл его глубокие тёмные глаза. Затем кивнул Прову. Тот подошёл и выдернул шпагу из груди убитого.

– Убили! Убили-и-и! – завопила Агафья и закружилась на месте, причитая и плюясь.

Ананий подъехал на своей инвалидной коляске и жадно вглядывался в лицо трупа, словно впервые в жизни увидел мертвеца. Испуганная Салтанат обняла своего парня сзади, прижавшись к нему.

Пак, Маша и двое pb сгрудились вокруг Сильвио. Собаки, с равнодушием глядевшие на дуэль, вскочили и тоже потянулись к убитому. Их отогнали. Гарин стоял, качая головой и нервно теребя бороду. Внезапная дуэль и смерть потрясли его. Сильвио лежал без чувств, раскинув руки. Больше всех волновался за друга Владимир. Он трогал его бессильные губы, теребил живот:

– Это не я, это не я!