Доктор, который любил паровозики. Воспоминания о Николае Александровиче Бернштейне

Нютонька, как видишь, прекратилось письмо на целые сутки, и я в промежутке успел написать уже 5 открыток. Причина та, что вчера у меня так болела вечером голова, что я с трудом выдавил из себя эту полстраничку и затем рано-ранехонько улегся спать. Что это было целесообразно, доказывается тем, что я проспал не более и не менее как 10,5 часа. Не думай, что я тут переутомляюсь или что просто голова болела без всякой явной причины. А работаю я скорее «с прохладцей». Ну, вот, сегодня дождь уже не идет, и ветра нет; днем было почти ясно, а завтра поездка, и надеюсь, что она должна удасться. К сожалению, уеду так рано утром, что утренней почты уже не получу; но уж в воскресенье вечером, когда ты будешь читать это письмо, буду сидеть опять за этим письменным столом и яростно поглощать твои писания… Вообрази, что мы бы жили в Германии и он бы захотел играть в «кооператив». Мы бы его забрали и свели бы в 20-пфенниговый магазин Woolworth, где я вчера все это разглядывал. Весы – 50 пф., разновес к ним – 25, кассовый аппарат с цифрами – 50, пакетик с 16 миниатюрными картончиками, в точности имитирующими фабричные упаковки, но в 6 раз меньше линейно – 50 пф. Там разные Nestlé, Persil и т. д. Одоль-бутылочка вот такой величины – 10 пф. Что еще в лавке нужно? Ответ: деньги. Коробочка крошечных немецких денег по 5, 10 пф., 1 марка и т. д. – 25 пф. Завернуть товар тоже нужно. Здесь для этого служат большие рулоны на оси, укрепленные на стойке; рулон такой же, со стойкой, ширина бумаги – 5 или 6 см – 35 пф. и т. д.

…Нютонька, все еще не отвечаю тебе на письмо, так как спешу, отвечу уж после обеда. Погода сегодня с утра отличная, так что завтрашнее путешествие, надеюсь, будет тоже удачным. Чтобы не забыть о поручении: Нютик, я тебя УБЬЮ, если не пришлешь мне в Берлин рецепта на лорнетку. Поняла? Мой день: вчера лег очень рано, в начале десятого, так как очень устал и голова болела; сегодня чувствую себя совсем нормально и хорошо. С утра поехали с Леманном на его автомобильчике в город, глядеть промерный аппарат, так как Леманн заражен цикло не хуже Борщевского…

Татьянушка, отвечаю пока бегло, так как все еще некогда. Очень рад известию о получении впоследствии денег до 4500 RM. Мы, конечно, на себя истратим больше 400. Очень хочется надеяться, что и на жизнь что-нибудь перепадет…

Ребятки, добрый вечер! Девять часов, а я уж все дела кончил, можно успеть письмишко написать… Уложил уж я свои вещи, коих у меня много: 1) портфель, 2) «бебик» в футляре. В портфеле ночная рубашка, смена воротничка и манжет, ручка, тетрадка и кое-что из деловых бумаг, и 12 заряженных кассет, и сигареты Rote Händle. В кармане аккредитив, билет и деньги. В «бебкином» футляре – он сам, запасная кассета, кисточка и насадочные линзы. Вот и все. В России берут с собой еще мыло, полотенце и зуб. щетку; я не беру ничего, так как первые предметы есть во всех поездах и гостиницах, а щетку я во Франкфурте куплю в футлярчике с хлородонтом, новенькую, за 1,50 Мк. Вот Доктор и готов. Оный Доктор сегодня по рассеянности отослал на имя Мерьги обе ЖД-книжки. Потом спохватился, но уж было поздно. Если Мерьга, получив, будет что-нибудь вопить, то заткните уши или уйдите из дому, но не пробуйте его унять, так как это невозможно. Сейчас тихий ясный вечер. Доктор наужинался и сыт до отвала. На столе куча барахла: папки, оттиски, карандаши в 2 коробочках, последние письма, Peppermint, Addiator[284], визитные карточки, чернила в бутылочке, «бебкины» снимочки в коробке, сигары и план Дортмунда. Peppermint’ы в коробочке: (N – 2) шт., т. е. две во рту. На серванте уже опять подрастает понемногу кучка проспектов.

Сергеша поразил меня тремя известиями: 1) самодельным ретушевальным станком (очень интересно), 2) деятельностью девчонкина платья (невероятно) и 3) уходом трамвая № 22 с Никитской (это уж совсем невероятно и предрекает, по-моему, светопреставление). Еще раз скажу: очень рад успехам Борщевского и сердечно его приветствую. Чемодан ему пусть сделает Володя, а камеру заодно лучше бы сделать здесь. Це́ны предугадать не могу, но думаю, что будет марок 250 без фотоаппарата, марок 350–400 с оным. В здешнем институте лихорадочно копируют в нескольких экземплярах «сирену-нониус» и обтюратор. От Шпрингера по-прежнему ничего нет.

Попробуйте вытерпеть с проглядыванием моих снимочков до моего приезда – ведь интересно-то как будет! Ну а не вытерпите – не рассержусь. В описании домашнего вечера не угадаете, что больше всего меня зацепило? Карлушино блюдце чаю! Вы себе и не представляете, как мне чайку хочется, домашнего бы, из блюдца! Здесь одна мерзость; ну, и описание получки моего письма прелесть как хорошо = «и больно, и приятно». Карикатуру на меня нарисуй, Татьяна, а чемодан я нарочно ни рисовать, ни описывать не буду. Посмотрим, как ты наврешь!..

Кельн