Долг, честь, мужество

— О чем вы задумались, Николай?

Генка отрывисто вздохнул и потупился:

— Неужели вы не понимаете, Эллочка?

Элла Викентьевна запрокинула голову, дрожащим телом прижалась к нему и зашептала:

— Милый ты мой...

Получив санкцию на арест Чувилиной и ее дружков, сотрудники МУРа и следователь не спешили с очными ставками. Они хотели как можно больше узнать о связях арестованных. Потому и пропадали целыми днями среди населения домов, где жили задержанные. Вскоре стало известно, с кем Чувилина и ее приятели водили компанию. Так нити потянулись и к другим участникам преступной группы.

Для сотрудников милиции наступила напряженная пора, пришлось создавать оперативную группу. Последовали аресты, обыски, допросы, очные ставки. Преступники до того запутались в своих показаниях, что в конце концов, как это обычно бывает, начали говорить правду, стараясь свалить вину друг на друга.

Уголовное дело было закончено в течение полумесяца и направлено в прокуратуру. Но Качалову не давала покоя одна невыясненная подробность: Чувилину несколько раз видели с симпатичным стройным молодым человеком. Почему о нем не упомянул никто из грабителей? Ни слова не сказала и сама Лариса. Кто он? Случайный знакомый преступницы или компаньон? Эта мысль тревожила капитана. Сергей Владимирович поделился своими сомнениями с начальником отдела полковником Батуриным. Тот насторожился и попросил еще раз все проверить. Сергей Владимирович побывал в прокуратуре, просмотрел показания арестованных, по нескольку раз беседовал с потерпевшими, но они не давали никаких данных о человеке, по приметам похожем на знакомого Ларисы, о котором говорили ее соседи. Тогда Качалов поехал в следственный изолятор, чтобы поговорить с самой Чувилиной.

— Ах, вот вы о ком! — всплеснула она руками. — Был у меня такой красавчик, но это к делу не относится. Адрес у него на лбу не написан, а зовут его Николаем (так Маркин рекомендовался всем новым знакомым, немногим открывал он свое настоящее имя).

Визит к матери Чувилиной тоже ничего не дал. Она нехотя ответила:

— Звонил тут один.

— Что же вы ему сказали?

— В тюрьме моя шлюха, вот что!

За тридцать рублей, обещанных Генкой, Настасья согласилась присутствовать на судебном процессе. Дослушав приговор до конца, она поспешила к ресторану «Кристалл», где он уже ждал её.

Сделав заказ, Генка придвинулся ближе к Настасье и стал слушать ее заговорщический шепот. По мере того как она рассказывала о ходе судебного процесса, Генка все больше мрачнел. Слова Настасьи свинцом давили ему на сердце, тело бил мелкий озноб. Он до краев наполнил пивной бокал коньяком и залпом выпил. По телу разлилась истомная теплота, но страх не отступал. Вдруг, словно на что-то решившись, Генка выпрямился во весь рост, бросил на стол деньги и быстрыми шагами вышел из зала.

—  Шеф, — крикнул он водителю такси, — в Измайлово.

...Долго бродил Маркин по аллеям парка и все думал, думал. Не выходила из головы и мучила мысль о судьбе Лариски. И не только потому, что Генка любил эту красивую и податливую девчонку, но и потому, что он нутром чувствовал: судьба Лариски — его судьба. Так непременно будет. Развязка с каждым днем приближается. «Ну, хорошо, — рассуждал он, — наживусь я на Эллочке, прокучу деньги, а дальше что? Дальше опять надо подыскивать дело... И так всегда, всю жизнь. Всю жизнь надо прятаться, одному идти против всех. Люди пока терпят, а потом, глядишь, скажут: хватит, повозились с ним». Генка поежился.

— А была ли жизнь? — произнес он вслух и с испугом огляделся по сторонам: никого. Этот вопрос назойливо сверлил мозг и требовал ответа. Что-то в душе робко подсказывало: «Иди на Петровку, расскажи все и начинай жизнь сначала». Но страх тут же нашептывал: «Иди, иди, еще срок схватишь!» Маркин далеко отшвырнул окурок, сплюнул со злобой и направился к шашлычной. Но и большая доза спиртного не принесла облегчения. Наоборот, Генка еще сильнее почувствовал свое одиночество. Не с кем поговорить, некому излить накопившуюся горечь. Лариски нет, от Настасьи воротит, к дружкам пойти — Аким запретил. Так и сказал: «Ты, Генка, для всех «завязал» — и баста. Ты работяга. А будешь с братвой путаться — вмиг продадут».

— Что мне Аким, указ, что ли? — разозлился Генка. — Срок буду тянуть я, а не он.

Генка вышел из павильона и твердой, решительной поступью направился к стоянке такси.

— Живо на Петровку, — скомандовал он водителю.

— Номер дома? — не оборачиваясь, спросил водитель.

— Тридцать восемь! — отрубил Маркин.

— Бывал я у них, свидетелем проходил по делу, — разоткровенничался шофер. — А вы что, работаете в милиции?

— В МУРе, — пробурчал Маркин. — Вези...